С другой стороны, избирательное отношение Ширрмахера к убийству даже не стоит обсуждать. В своём критическом запале редактор, обиженный за своего коллегу, перешёл грань допустимого. Убийство невинного человека всегда ужасно, и к этому преступлению не применимы такие оценки, как «худшее» или же «лучшее». Тем более что никакого убийства в этом романе нет, а возникшая в воображении редактора жертва преступления так и не удосужилась сообщить о своей национальности.

И вот Ширрмахер оглашает приговор Мартину Вальзеру, заодно снимая всякие подозрения с «пострадавшего» коллеги:

«Я вынужден опубликовать этот отказ. Вы хотели упредить меня, высказав предположение, что отказ от приёма рукописи к публикации покажет-де, сколь велико тайное влияние Марселя Райх-Раницкого. Но настоящий главный герой Вашего романа ничего не знает о происходящем. Никакого заговора не существует».

Однако журналисты, откликнувшиеся на скандал, выяснили, что инициатором травли Вальзера стал никто иной, как сам Марсель Райх-Раницкий. Он даже потребовал от издательства «Зуркамп» расторгнуть договор с писателем об издании этой книги.

В ответ на многочисленные обвинения Мартин Вальзер заявил, что в романе нет и намёка на антисемитизм, а критический разбор до опубликования хотя бы фрагментов этого произведения недопустим. Его поддержали многие писатели и критики, в частности, Гюнтер Грасс назвал сложившуюся ситуацию позорным сведением личных счетов со стороны известнейшего критика.

Всё успокоилось довольно скоро. Роман был издан даже скорее, чем предполагалось, а коммерческая выгода от его продаж позволила сделать вывод, что сопутствующий выходу книги небольшой скандал довольно часто оказывается очень кстати.

Но тут возникает вот какое подозрение. По сути, Ширрхамер написал донос, воспользовавшись тем, что публике содержание романа оставалось неизвестным. Причём цель этого доноса очевидна: воспрепятствовать опубликованию «зловредной» книги. Вот написал бы редактор свою статью после того, как книга оказалась у читателей, тогда бы не было никаких претензий – критика как критика, в демократической стране каждый имеет право высказать собственное мнение. Однако далеко не все в восторге от декларируемой конституцией свободы слова. И выясняется – над этим можно посмеяться, а вот над тем – категорически нельзя!

Глава 29. Великий Пушкин и плохой Булгарин

Глава 29. Великий Пушкин и плохой Булгарин

В марте 1830 года Пушкин отправил письмо шефу жандармов Бенкендорфу:

«Генерал… ради бога благоволите хоть на минуту войти в мое положение и оценить, насколько оно тягостно. Оно до такой степени неустойчиво, что я ежеминутно чувствую себя накануне несчастья, которого не могу ни предвидеть, ни избежать… Г-н Булгарин, утверждающий, что он пользуется некоторым влиянием на вас, превратился в одного из моих самых яростных врагов из-за одного приписанного им мне критического отзыва. После той гнусной статьи, которую напечатал он обо мне, я считаю его способным на все. Я не могу не предупредить вас о моих отношениях с этим человеком, так как он может причинить мне бесконечно много зла».