На этом наше посещение бани заканчивается. Боре нельзя больше в парилку, а мне не хочется больше туда, — потому что там был Боря.

Мы выходим из бани, выяснив, что у Бори триппер.

— Борь, но лучше ж ясность, чем темнота.

— Лучше бы это было у тебя.

— Ты добрый брат.

Записка так же белела в сумраке коридора, едва только мы вошли в дверь. Она не была, с грустью подумал я. Он зашел ко мне, включилась музыка.

— Ты что собираешься делать, Б.?

— Ты к отцу разве не едешь в гостиницу, он приглашал на обед сегодня в четыре.

— О, я и забыл совсем.

Я подумал.

— Что ты все время ждешь, дебильный? Так же рехнуться можно.

— Так получается.

Мне вдруг стало так тоскливо и одиноко. Не нужен я ей. И пора мне перестать ее ждать. Надо будет, приедет. А тут еще заиграла: «Close your eyes…» Я совсем раскис, сник, и глаза чем-то наполнились и потеплели, внутри стало горячо.

Боря отвернулся, выбирая кассету. И слава Богу, подумал я.

Мы выходим из метро, и Б., как всегда, спорит — какая сторона ближняя.

— Б., давай ты не будешь спорить, я все-таки это метро знаю лучше тебя.

Но он спорит. Мы выходим, как ему хочется, и сторона оказывается дальняя. Я же вам говорил, что от тоски чего только не выучишь в метро.

— Ну что? — спрашиваю я.