— Не раздражай меня, я больной, — отвечает он. И я думаю, что это правда.

На лифте мы поднимаемся в номер отца.

— Па, — с порога говорю я, — а у Бори триппер.

— Не вякай, — он пытается, чтобы его рука достала до моего затылка.

— Это правда? — спрашивает папа.

— Ага.

— Молодец, Борик, поздравляю! На всякую дрянь лезешь. Не можешь себе приличную выбрать.

— Да это его все, — он зыркает на меня, — черт-те кого выискивает.

— Но тебя не просил никто лезть на нее.

— Я ему то же говорил, — смеюсь я.

— Это кто такая? Та Вера, что ли, что жила с вами в одном подъезде и — гуляла.

— Тогда она не гуляла, — вступаюсь за Верку я.

Отец смеется:

— Но зато потом добрала.

— Чтоб она была несчастна! — раздражается Боря.

Отец кладет мне руку на голову и гладит меня.

— Я вижу, потомок знает, когда вовремя соскакивать надо. Тебе бы не мешало у него поучиться, как это делается.

— Я бы ему по уху поучился, чтобы всякое дерьмо не притаскивал.

— Па, опять я!

— Ничего, Борик, поделаешь стрептомицинчика, и будет нормально. Как говорят, тот не мужчина, кто триппера не подхватывал.