– Дружище, ты как? – поинтересовался Джек, не в силах терпеть грустную мину на лице Ричарда.

– Сейчас хорошо. – Уголки губ Ричарда дернулись, словно забыли, как улыбаться. – Я потерял ориентацию в пространстве всего на полминуты и оказался заперт. – Он откинулся на спинку дивана. – Изолированная комната, дохляк и друг, на которого совершается покушение… не лучшее сочетание, скажу я вам. – Джек отметил, как Алан вышел из ступора, начиная проявлять внимание к проблеме Ричарда. – Я бился об эту дверь как рыба об лед. Ничего не помогло. Кричал чайкой и в итоге… Я так боялся, что из-за моей слабости Том пострадает. Я знаю, в фильмах преувеличивают силу героев, и там выломать дверь несложно, но все-таки. – Он выдохнул. – Беспомощность угнетает.

– И что? И как ты выбрался? – Джек сжал зубы, вспоминая, как пробивался сквозь толпу не в силах вдохнуть, как потерял Джуд и сделал непростой выбор. – Мне казалось, Том дал тебе ключ.

– Да, от входной двери, но не от второй комнаты… Я выбрался, как видишь. Дилан не открыл мне дверь с объяснениями, а сбежал в неизвестном направлении. – Ричард кинул взгляд на Тома, который своей бледностью скорее походил на пачку бумаги, чем на человека, и внимательно ловил каждое его слово. – Я разбил гитару Дилана о дверной замок и выбрался. Вот. Не знаю, успею ли я снять деньги на покупку новой…

– Да ты совсем с катушек слетел? Какая покупка? – Алан потрепал его по голове, чуть не вывернув ее, как фермер нерадивому петуху. – Это вообще-то удержание против воли, не говоря уже о… – Он посмотрел на Тома. – О спланированном нападении. Нет, я его точно придушу.

– Но что нам делать? – тихо задала вопрос Джуд. – Неужели мы должны обратиться в полицию?

– Один из этих парней ранил Алана ножом, милая. Это стоит того, чтобы обратиться в полицию, а Дилан причинил вред Ричарду. – Джек говорил ровным тоном, чтобы не спугнуть Тома. – В любом случае решение не за нами.

Подобно ожившему роботу, без эмоций, без каких-либо невербальных сигналов, Том начал писать на салфетке. Все отвернулись, не желая вторгаться в его личное пространство. Слезы начали капать прямо на стол, но Том не проронил ни единого звука.

Алан не понимал, что именно чувствует, ему хотелось и мстить Дилану, и остаться рядом с Томом, чтобы поддержать. Он сомневался, имеет ли право сидеть с ними вместе. Алана отчего-то терзало чувство вины. Самое ужасно было то, что сердце Тома только-только излечилось после смерти Ванессы, а Дилан, осознавая ответственность за свой поступок и его последствия, решился на такую подлость. Алан метался от одной крайности к другой все те десять минут, пока одна салфетка, сменялась другой. И в итоге он решил, что поступит так, как скажет Том. Ни его друзья, ни Джуд, ни собственные темные мысли не были важны. Лишь мнение Тома имело сейчас значение. Остальное подождет. Три исписанные салфетки легли в центр стола, заставляя всех наклониться.