Огромное значение имеют наши северные леса и для поморов. Не говоря уже о том, что охота в Олонецкой и Архангельской губерниях для очень многих является единственным заработком, но и для развития и поддержания рыбных океанских промыслов наши леса крайне необходимы. Целый ряд комиссий, имевших предметом поднятие экономического благосостояния нашего Севера, ходатайствовал о помощи поморам. От лесного ведомства за последние годы оказана им помощь большая. Вот перечень некоторых льгот. В 1882 году разрешен безденежный отпуск леса карелам Кемского уезда, разрешено всем лопарям и Яковлевскому обществу безденежное пользование лесом на домашние потребности, а всей Архангельской губернии — по ценам, пониженным в таком размере, что кубическая сажень дров отпускается им по 16 коп., тогда как рыночная цена её от 85 коп. до 1 руб. 75 коп., а для норвежцев даже до 2 руб. 55 коп. В 1883 году распространен льготный отпуск леса для постройки судов всем жителям Архангельской губернии, и, наконец, в 1884 году разрешено местному управлению государственными имуществами допускать крестьян к бесплатному пользованию пнями, корнями и валежником для смолокурения. Если не смотреть на казну как на кошель, открытый всем я каждому, то нельзя не согласиться, что лесные льготы, данные жителям Архангельской губернии, достаточно велики: помор может строиться, отапливаться и поднимать свою шняку для промыслов чуть ли не даром.
На следующий, по прибытии в Онегу, день, 28-го июня, путникам предстояло много любопытного: посещение лесопильного завода и замечательной выставки охоты и рыболовства. Доказательством того, что они находились в лесной местности, служили необозримые полчища комаров, забиравшиеся в комнаты. Спасало только жжение на блюдцах персидского порошка при закрытых окнах: едва только расстилался синий дымок его по комнате, как комары валились сотнями, и несносное, назойливое жужжание их, сопряженное с молчаливыми уколами, прекращалось.
Эти вечерние и ночные нападения комаров не прекратились и утром следующего дня. Яркий солнечный день нисколько не умалил их ожесточенных нападений. Впрочем, онежские комары были только слабой прелюдией того, что предстояло встретить впоследствии.
Лесопильный завод, лежащий почти против города, — один из тех пунктов нашего северного побережья, из которого с давних дней прошло за границу огромное количество наших лесных материалов. Ныне действующая лесная компания приобрела завод в собственность в 1863 году за ничтожную сумму — 65.000 рублей; количество заготовляемого леса, с 1856 по 1885 год, — до 125.000 бревен, но бревнами он за границу не отправляется, их пилят, обращают в доски и отправляют в Англию в количестве 75.000 дюжин. Рейки, остающиеся с боков бревен, и обрезки концов идут, главным образом, на дрова. Бесконечно хуже и обиднее судьба спилков, получающихся в огромном количестве и лежащих кругом изжелта-белыми холмами. Подобно тому, как бросают в море внутренности трески, туши белухи и акулы, и еще недавно бросались туши китов, — опилки эти беспощадным образом сжигаются, чтобы не занимали места; мало, в самом деле, места на севере России! Из них можно бы добывать и уксусную кислоту, и другие химические продукты, и делать Древесную массу, но, говорят, устройство специального завода слишком дорого, жечь несомненно дешевле. И путники видели, как за заводом голубым дымком улетучивались значительные капиталы нашей небогатой капиталами России.