Целиком сосредоточенный на своем изматывающем труде, одинокий, лишенный друзей (как он пишет в письме: "Друзей у меня нет и не надо"), Микеланджело в любую погоду, в пронизывающий холод и испепеляющую жару, взбирается каждое утро на подмостки и возобновляет работу. Пытка эта была настолько продолжительной, что после ее окончания художник всю жизнь мучился от ослабевшего зрения. Все тот же Кондиви отмечает:

Микеланджело, долго писавший свод, обратив глаза кверху, после, глядя вниз, видел плохо; и, когда нужно было прочесть письмо или рассмотреть прочие маленькие вещицы, ему приходилось брать их в руки и держать высоко над головой.

Часто задают вопрос, пользовался ли художник чьей-либо помощью или консультациями при создании сюжета, вернее сказать, теологического сценария свода. Некоторые историки допускают, что автором комплексной иконографической программы был некий ученый, глубокий знаток библейских материй, имя которого можно было бы при желании даже разыскать. Как бы то ни было, но мы знаем об использованном в ходе работы методе. Великие художники XV столетия в рамках цикла фресок о жизни Моисея и Иисуса разворачивали хронологическую канву рассказа, отталкиваясь от алтаря.

Зачин истории Микеланджело тоже располагается у алтаря, где девятью картинами перед нами воссоздается сюжет от создания мира до опьянения Ноя. Однако рисовать мастер стал от входа, то есть в противоположном хронологическому направлении. Получается, он уже заранее имел четкое представление о том, что будет им изображено на ближайших сорока метрах. Так же очевидно, если смотреть внимательно, что фигуры шаг за шагом увеличиваются в размерах и обретают большую выразительную мощь, как будто творец постепенно все более убеждается в собственных возможностях по высвобождению заключенной в нем гигантской энергии.

От боковых стен благодаря иллюзионистскому эффекту возносится архитектоническая структура, которая, обрамляя, ритмизирует и разделяет отдельные эпизоды и фигуры. В люнетах и парусах размещены изображения предков Христа, согласно составленному евангелистом Матфеем списку, вплоть до Маттана, отца Иосифа, и значит, деда Иисуса. Персонажи более крупные маркируются картушем, несущим их имена. На месте, первоначально предусмотренном для двенадцати апостолов, появляются семь пророков и пять сивилл, мужчин и женщин, евреев и язычников-римлян. Это провидцы, которые, в соответствии с Вульгатой[95] — канонической версией христианского Писания, предсказали явление Мессии.