– Если про жизнь… – задумался Пал Палыч. – А что в этой жизни? Мы самые счастливые люди. Мы просто счастье это ня видим.

– Думаю, видим, – почесал нос Пётр Алексеевич. – Просто как счастье не распознаём.

– Во! Люблю – правильно! – воодушевился хозяин. – А я распознаю. Вчера Нине выговаривал, что тяжести поднимает: вядро с водой носит, то-сё… У ней клапан в сердце шалит, на операцию записали по квоте – врач тяжести запретил. А потом, вечером, лежу – думаю: «Паш, ты ж дурак. Она крестьянка – ей заложено работать. И ня зависимо от здоровья». Понимаете? Пока она шавелится, она будет работать. Зачем её ругать? Нам расположение природное дано – работать. И в этом счастье. Мне – по кустам шастать, ей… Посадила цветок, пошла листья подграбила, повыдергала траву – вот в этом и есть её счастье. Потому что она крестьянка и радость её жизни – работа. Там не важно: цветы, поросёнок, кролики, чатыре этих кота бомжовых приручила, надо накормить… В этом и есть счастье, в этом и есть жизнь, её продолжение. Думаю: «Паш, а чего ты её ругаешь, что она пошла в бочке вядро воды взяла, хотя ей врачам ня велено? Пусть как есть. Это её жизнь. И ты так же живёшь». Ня надо Нину ругать, пусть работает, сколько может. И сам работай, сколько можешь. А там – как Бог пошлёт.

– А есть у вас, Пал Палыч, в морозильной камере свободное местечко? – не утерпев, развернул разговор к делу Пётр Алексеевич.

– Найдётся. – Хозяин сверкнул любопытным глазом. – А вам зачем?

– Да у меня в холодильнике морозилочка такая, что едва пару уток впихнёшь. А тут глухарь…

Пал Палыч недоверчиво моргнул:

– Вы что же, глухаря взяли? Сами? Ай, молодец! Дело! Люблю!

– Хочу чучело заказать. Надо бы до отъезда в холодок…

– Разместим, Пётр Ляксеич, нет вопросов. Одного взяли?

– Я с вас пример беру: охотиться без перестрела, без вреда природе.

– Да какой от вас вред… – Пал Палыч махнул рукой. – На охоте последнее дело добычу в лесу оставить по недострелу. Это – да. Подранка упустить, ня добить или ещё что… Утка раненая в траву ушла, гусь упал в болотý и затаился… Глухарь другой раз бывает, если его пяред слётом бьёшь или вовсе влёт, на крыле планирует и далеко уходит. А как упадёт, сунется в кочку или под куст – только хвост наружу. Тут надо по выбитому пяру смотреть, куда его понесло… На зямле пяро-то. Ищи – сбил, надо трофей найти.

– Мой – камнем под ноги, – лаконично похвастал Пётр Алексеевич.

– Другое дело, если дал промах и мошник слятел, – продолжил Пал Палыч, словно бы не слыша гостя. – Тут, как говорится, начинай сначала. Тихонько посиди, сердчишко успокой, послушай песню и ступай к другому. Со вторым бывает, что уж светает – тогда подход осторожный, укрываться надо за деревам. И то близко подойти ня получится – копалухи тебя видят и давай квохтать…