— …! — с наслаждением повторила Алиса и ударила себя по щеке.

И еще раз, и еще, и еще.

— Ты супер! — восхищенно сказала Лиаса. — Ты класс, ты лучше всех. Я не смогу без тебя, не убивай меня, плиз, плиз, пли-и-з! — жалобным тоненьким голоском умоляла Лиаса.

— Ладно, пока прощаю, — смилостивилась Алиса. — Но больше так не делай. Не отвлекай меня от мамы, поняла? Я ее забросила совсем с тобой. Поняла, спрашиваю?

— Поняла. Я тебя обожаю.

— Все, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, любовь моя.

Алиса только что совсем не хотела спать, но вдруг сразу же сильно захотела. Она посмотрела на кровать, на покрывало. В комнате светила только настольная лампа, и было темновато. Алиса включила верхний свет. Подошла к кровати, постояла. Тихо вскрикнула:

— Я что, идиотка совсем?

И сдернула покрывало, а потом и одеяло, и простыню, и наматрасник, скинула подушку. Голый голубоватый матрас лежал перед ней. Крови не было.

33

33

Из верхних эшелонов власти до средних и нижних было доведено пожелание, чтобы средние и нижние организовали выдвижение инициативы по усилению контроля за соблюдением масочно-перчаточного режима. Инициатива была выдвинута, ее одобрили и рекомендовали к исполнению. И по всей стране начались проверки и рейды, коснулось это и того городка, откуда Галатин собирался выехать в Рязань.

Рано утром он явился на автобусную станцию, купил билет и пошел к автобусу, а там была очередь. У двери стояла молоденькая проверяльщица, мобилизованная из какой-то административной структуры, и мерила всем температуру бесконтактным термометром. Ей было также указано не пускать никого без перчаток и масок. С перчатками, учитывая зимнее время, у пассажиров проблем не было, маски тоже имелись или, в крайнем случае, одалживались; Галатин увидел, как молодой человек, войдя в автобус, сунул свою маску за спиной контролерши своему товарищу, тот нацепил ее и благополучно прошел, а из-за температуры возникла первая свара. Галатин, стоя в конце очереди, наблюдал.

— С ума вы посходили? — кричал мужчина солидного сложения, в добротной дубленке, которую он, возможно, купил еще в советское время и надевал лишь по праздникам, вот она и сохранилась. — Жена, значит, поедет, а я нет?

Проверяльщица нервно ответила:

— Я виновата, что у вас температура?

Жена мужчины в дубленке, уже вошедшая в автобус, вышла обратно. Она была высокая, под стать мужу, в шубе, тоже сохранившейся с советского времени. Было в этой паре спаянное единство, угадывались долголетнее экономное и прочное сожительство, причем муж наверняка добытчик, созидатель семейного достатка, а жена — ревностная хозяйка дома, та самая, которая и коня на скаку остановит, и в горящую воду войдет, однако часто оказывается удивительно беспомощной перед лицом самой мелкой власти вроде какой-нибудь тетки из домоуправления. Если она не сама эта тетка.