Она разливает шоты, наливает себе тоже и быстро опрокидывает рюмку. Теоретически это запрещено, но каждый бармен в Америке так делает.

Мужик шлепает на стойку свою кислотно-оранжевую «Американ Экспресс»; наверное, у них теперь новый цвет, чтобы продемонстрировать очередной выпендрежный уровень благосостояния. «Брок Шелтингэм» – имя прямиком из какого-нибудь романа Вивиан Хоу.

– Не закрывай пока счет, – говорит Брок.

Шот ударяет Карсон прямо в голову. К тому же она сделала «Камикадзе» с текилой – своим злейшим врагом. Мало того что она в принципе терпеть не может вкус, так он к тому же напоминает ей о матери. Теперь еще гости хотят следующего раунда шотов. Ладно, Карсон делает их крепкими, думая о том, что, когда клиенты оставят ей десять тысяч долларов чаевых, она прославится в интернете.

В таком случае надо будет дать тысячу Джейми, чтобы компенсировать свои ужасные слова.

Карсон выпивает вторую рюмку – отказаться было бы невежливо.

Два шардоне, два совиньон-блан, мартини без оливок (зачем тогда вообще пить мартини?), два пива, дюжину ракушек и порцию кальмаров. «Наладить отношения с женой». Карсон некого больше винить, только саму себя. Она сама отменила свой «Убер», села в лифт и поехала на одиннадцатый этаж отеля «Бостон Харбор». Карсон была молода, но знала, что так делать не стоит. Это могло стать увлекательным приключением на одну ночь, но она задержалась в отеле на все три дня, что длилась конференция, заказывая еду в номер, как в фильме «Приключения Элоизы», и выходила только на свои занятия, а потом возвращалась к Заку в постель. На этом все могло закончиться – эдакий роман на конференции, кажется, между двумя сознательными взрослыми людьми такое сплошь и рядом происходит, – но Карсон дала Заку адрес Саванны, и на следующей неделе он снова прилетел в Бостон. Еще два с половиной дня они жили вместе в прекрасном таунхаусе. Зак готовил для нее – карбонару, салат «Цезарь» с домашним соусом, простой шоколадный мусс, – и к концу этих двух с половиной дней они влюбились друг в друга. Все остальное время их отношения состояли из сообщений, звонков, подпольных встреч в конце Кингсли-роуд, бесстыжего, упоительного возбуждения в сезон праздников, когда они сидели за столом у Уиллы на День благодарения и Рождество.

Джейми как-то агрессивно наскакивает сзади. Карсон однажды сказала Уилле, что та некрасивая, и увидела у сестры на лице такое же выражение, которое теперь было у помощницы: шок, обида, покорное принятие. С Уиллой все было не настолько ужасно. Сестру можно назвать симпатичной, просто не такой симпатичной, как Карсон. Это, вероятно, и стало причиной их противостояния. В какой-то год, когда обе пошли на рождественские гулянья на Мэйн-стрит – им было двенадцать и девять, – к ним приблизилась группа женщин в шубах до пола, повторявших восторженно, какая Карсон восхитительная. «Потрясающе. Так и просится в модели. Кто-нибудь, найдите уже этой девочке агента». Карсон обожала комплименты, но ей стало неловко за Уиллу. Почему никто ничего не сказал про сестру? Когда женщины отошли, Карсон повернулась к Уилле и сказала: «Ты тоже красивая». Та залепила в ответ такую пощечину, что у Карсон из рук вылетел стаканчик с какао и, приземлившись на булыжную мостовую, взорвался шоколадно-сливочной бомбой. Она просто подняла стаканчик и выбросила в урну. Карсон почему-то знала, что заслужила это.