Если есть у Феофана «дополнения», то есть у него и «пропуски». По сравнению с Βίος’ом. у Феофана пропущено почти все, что относится к жизни, деятельности, литературным трудам и исповедническому подвигу преп. Максима, [2512] т. е. суть Βίος’а. Но, помимо того, что вообще странно думать, чтобы Феофан оказался стать невнимательным к преп Максиму и в такой степени и без всяких к тому побуждений сократил (пропустил) его житие, естественно будет поставить вопрос, кто имел больше побуждений говорить о преп. Максиме — его агиограф или Феофан? И ответ будет тот, что агиограф имел прямой интерес дополнить Феофана, и в большей степени, чем Феофан — сократить его. И для таких дополнений автор Βίος’а и располагал нужным материалом. [2513] так что в том обстоятельстве, что они появляются у него, решительно нет ничего странного. Лучше всего, поэтому, «пропуски» Феофана считать за дополнения автора Βίος’а. В особенности это нужно сказать о том «пропуске» у Феофана, который отмечает проф. М. Д. Муретов (с. 37, прим. 1) в речи после Латеранского собора. Феофан говорит, что на соборе отцы возвестили во Христе две воли и энергии — ἐκήρυξαν τῷ [2514] θ’ ἔτει τῆς βασιλείας Κώνσταντος, ἔγγονος Ἡρακλείου, ἰνδικτιῶνι ή. ὅστις μαθὼν καὶ θυμοῦ πλησθείς и т. д. [2515] В Βίος’е после ἐκήρυξαν вставлено замечание о деяниях Латеранского собора и литературной борьбе преп. Максима с ересью, а дата «9-й год царствовання» отнесена к словам μαθών и т. д. (т. е. к речи об аресте папы Мартина и преп. Максима). Проф. М. Д. Муретов (С. 37) считает такое положение даты первоначальным и отнесение ее у Феофана к Латеранскому собору за «признак зависимости Феофана от жития» и механического пропуска им указанных замечаний Βίος’a. Но это вряд ли так. Несомненно, что конструкция речи у Феофана с помещением даты в самом конце сообщения о Латеранском соборе — там, где речь его пришла к своему концу и достигла достаточного округления, — представляется несколько странной. Это видно и в варианте: τῷ δὲ, который хочет положить начало новой фразе. Но при всем том речь у Феофана (συναθροίσαντες — ἐκήρυξαν) складнее, чем в Βίος’е (ἀθροίζεται — ἀνεκήρυξαν — διαπέμπεται), что говорит за наличность вставки скорее у последнего. А главное, что указанная особенность конструкции скорее могла подать повод отнести дату к взятию преп. Максима под стражу, но совершенно невероятно, как бы плохо ни думали о Феофане как историке, чтобы он дату, отделенную от повествования о соборе довольно значительной тирадой, относящейся к литературной деятельности преп. отца, усвоил именно этому собору. Притом, если бы Феофан зависел от Βίος’a, то мученичество преп. Максима он должен был бы поставить под 9-й год Константа, между тем к этому году (6141) он относит Римский собор, [2516] а мученичество преп. Максима и папы полагает под 6149 и 6150 гг., т. е. под 16-м (+1) и 17-м (+1) годами Константа, а вовсе не под 9-м его годом. [2517]