Леонтий далеко не одними только доводами разума убеждает своих читателей, он апеллирует и к их вере и благочестивому чувству. Примечательно для характеристики его чистой и глубокой веры в догмат о Лице Господа Иисуса Христа одно место, которое мы поболим себе привести:

«Неизреченно и совершенно непостижимо единение по сущности, существенное и воипостасное (ἄρρητος γὰρ ὄντως ἐστὶν καὶ ἀνεννόητος μόνη ἡ κατ᾿ οὐσίαν καὶ οὐσιωδης καὶ ἐνυπόστατος ἕνωσις).Ибо как соединится столь различное по природе и столь далеко отстоящее, и, соединившись, как оно не смешается?! Но есть и одно, и познаются два, и не смешиваются в единстве лица, ни разделяются на ипостаси из-за природных свойств. Одна вера вмещает это (ταῦτα πίστις χωρεῖ μόνη), и Божественный Логос открывает это не в произнесенном слове, но в мысленном озарении, тайноводствуя (μυσταγωγῶν) достойных невыразимыми учениями». [1182]

«Неизреченно и совершенно непостижимо единение по сущности, существенное и воипостасное (ἄρρητος γὰρ ὄντως ἐστὶν καὶ ἀνεννόητος μόνη ἡ κατ᾿ οὐσίαν καὶ οὐσιωδης καὶ ἐνυπόστατος ἕνωσις).Ибо как соединится столь различное по природе и столь далеко отстоящее, и, соединившись, как оно не смешается?! Но есть и одно, и познаются два, и не смешиваются в единстве лица, ни разделяются на ипостаси из-за природных свойств. Одна вера вмещает это (ταῦτα πίστις χωρεῖ μόνη), и Божественный Логос открывает это не в произнесенном слове, но в мысленном озарении, тайноводствуя (μυσταγωγῶν) достойных невыразимыми учениями». [1182]

Весьма поучительны также в данном случае слова, которыми автор начинает вторую и третью книги Contra Nestorianos et Eutychianos [1183] и в которых он изливает свое полное благоговейной веры сердце перед Богом, выражая вместе с тем твердую надежду на его помощь и просвещение в познании истины. Для сухого рационалиста и схоласта такие вдохновенные речи просто немыслимы, они дышат святоотеческой глубиной веры и чувства. О таком же религиозном настроении автора говорят и многочисленные реплики его по поводу безрассудных утверждений его противников. «Что может быть нечестивее, противнее этого» (еретического учения) — такое восклицание постоянно срывается с уст нашего автора, возмущенного дерзким попранием догматов веры. [1184] Полемизируя с несторианами и вскрывая все их коварные замыслы, которыми они уловляли православных, Леонтий не выдерживает и с жаром восклицает:

«Ко всем я взываю великим голосом: „Бегите вы, бегите дальше от этих обрывов и пропастей, бегите от этих книг, наполненных ересями и нечестивыми учениями“...[1185] Какое это благо — чистейшее благочестие, и какое зло — нечестие, ибо оно и служит причиной нашего уклонения во всякий грех». [1186]