Так, для целей христологии Леонтия требовалось признать за ипостасью понятие самосознающей личности как сверхфизического, всепроникающего принципа духовно-телесных сил, [1203] а за природой — комплекса общих признаков, характеризующих известную группу вещей или существ. Но Леонтий не всегда оказывается в русле такого понимания данных терминов. Например, истолковывая в 27-й главе Capita Triginta смысл Кирилловой формулы μία φύσις «одна природа» Леонтий из указанного им тройного значения этой формулы останавливается на принятии φύσις «природы» в смысле ὑπόστασις «ипостаси», то есть на признании того, что свт. Кирилл здесь разумел одну природу Слова, существующую саму по себе (καθ᾿ ἑαυτὸ), сохраняющую себя в своей особности и после Воплощения. [1204] Но в таком значении Леонтий [1205] понимает только термин ὑπόστασις «ипостась», который никак не может быть отождествлен с φύσις «природа». [1206] Природа не терпит, как он выражается, совмещения в себе различного и оппозиционного, ибо только одна ипостась и одно лицо способны принять вместе и в одном и том же противоположные предикаты. [1207] Далее, понятие ипостаси у него смешивается иногда с понятием индивида в физическом смысле, то есть в смысле вещественного предмета, в который не может быть доступа ничему постороннему без существенного изменения предмета. [1208] Такое смешение могло бы не иметь серьезного значения для другого автора, но не для Леонтия, для которого это смешение грозит подрывом его главного тезиса об ипостасном соединении. Есть места у Леонтия, где он склоняется к отождествлению понятия ὑπόστασις «ипостась» с ἐνυπόστατον «воипостасное», [1209] и есть другие, где он строго различает их одно от другого. [1210]

Далее, Леонтий не соблюдает точного и повсеместного различения между конкретным и абстрактным, между духовным и материальным, сложным и простым, отчего опять-таки страдает определенность его христологии и точность его терминологии. Для Леонтия слова Петр, Павел, Иоанн, равно как и солнце, луна, небо — одинаково ипостаси, а слова человек, лошадь, вол — одинаково природы. [1211] Точно так же и имя Χριστός, присваиваемое нашему Спасителю как чрезвычайному Помазаннику от Св. Духа, не получило себе у Леонтия ясного и точного определения. Он то ставит между Христом и Еммануилом знак равенства, [1212] то отличает последнее название и присваивает ему значение Посредника (μεσίτης), [1213] то говорит о Христе согласно с свт. Кириллом, что это имя не имеет определяющего значения (то есть что оно служит нарицательным именем для всякого получившего, подобно Христу, помазание), [1214] то, наконец, наделяет это имя особенным специфическим значением, доступным для понимания только специалистам, подобно терминам искусства и науки, которые известны лишь изучавшим их. [1215] Правда, из числа других значений имени Христа наиболее принятым у Леонтия является значение ипостасного носителя двух природ, [1216] но сказать, что оно повсюду последовательно применяется ко Христу и сочинениях Леонтия, никак нельзя. «Христос состоит из двух природ, не более», [1217] — говорит Леонтий. Но человек, входящий в Ипостась Христа-Богочеловека, имеет две природы — душу и тело. Во Христе эти последние будут частями человеческой природы. В обыкновенном человеке эти части, как несовершенные, могут и не считаться за особые, самостоятельные единицы, но во Христе как всесовершенном Боге и эти части должны быть признаны совершенными, а потому и самостоятельными, следовательно, они не могут считаться и частями, а цельными природами. Итак, Христос оказывается состоящим из трех природ. Леонтий не соглашается на такой вывод, который привел бы его к самопротиворечию и крушению всей теории единения. Он благоразумно сворачивает в сторону от последовательного проведения принципа разделения и обособления (принципа аристотелизма и антиохизма) и говорит: