Влияние преподобного на дивеевских сестер было исключительным: без благословения великого старца они не предпринимали ничего, беспрекословно исполняли все его послушания. Уже после смерти преподобного именно в Дивееве сумели сохранить подлинный дух его учения, и не случайно, что останки великого святого, в конце концов, именно здесь нашли упокоение.

25 марта 1832 года, за год и десять месяцев до смерти, преподобный Серафим сподобился еще одного (двенадцатого в его жизни) посещения Пресвятой Божьей Матери, на этот раз в присутствии свидетельницы, старицы Дивеевского монастыря Евпраксии. Сама старица Евпраксия впоследствии так рассказывала об этом. «Батюшка за два дня приказал мне прийти к этому дню. Когда я пришла, батюшка объявил: „Нам будет видение Божией Матери“, и, наклонив меня ниц, прикрыл своею мантиею и читал надо мною по книге. Потом, подняв меня, сказал: „Ну, теперь держись за меня и ничего не убойся“. В это время сделался шум, подобно шуму леса от большого ветра. Когда он утих, послышалось пение, подобное церковному. Потом дверь в келию сама собой отворилась, сделалось светло — белее дня, и благоухание наполнило». Евпраксия испугалась, но преподобный успокоил ее: «Не убойся, чадо: это не беда, а ниспосылается нам от Бога милость. Вот Преславная, Пречистая Владычица наша Пресвятая Богородица, грядет к нам!» Старица подробно описывает шествие Пресвятой в сопровождении ангелов и святых. «Я не почувствовала, как встала, — продолжает Евпраксия. — Царица Небесная изволила повторить: „Не убойся, Мы пришли посетить вас“. Отец Серафим стоял уже не на коленях, а на ногах пред Пресвятою Богородицею, и Она говорила с ним столь милостиво, как бы с родным человеком». Старица не слышала всего их разговора, слышала только, что Божия Матерь просила старца не оставлять дивеевских сестер. «Скоро, любимче мой, будешь с нами», — произнесла Пречистая на прощание.

Приблизительно за год до смерти преподобный почувствовал крайнее изнеможение сил. «Жизнь моя сокращается, духом я как бы сейчас родился, а телом по всему мертв», — говорил он. Старец прощался и с дивеевскими сестрами, прямо говоря некоторым из них, что он оставляет их на милость Божией Матери.

1 января 1833 года святой отстоял раннюю литургию в больничной церкви Саровского монастыря и причастился Святых Таин. Вечером того же дня инок Павел, живший по соседству с кельей преподобного, слышал, как тот распевает пасхальные песнопения. Рано утром следующего дня, часов в шесть, тот же Павел, выйдя из кельи, почувствовал в сенях запах дыма и гари. В келье преподобного всегда горело множество свечей; Павел как-то предостерегал его относительно возможного пожара, но на все предостережения преподобный отвечал: «Пока я жив, пожара не будет; а когда я умру, кончина моя откроется пожаром». Павел (забывший о предсказании святого) постучал в дверь, но ответа не последовало. Тогда инок разбудил братию. Решили, что преподобный ушел в свою пустынь, а в келье его начался пожар. Дверь сорвали с петель. Увидели, что огня нет, но лежащие в беспорядке вещи, а особенно холщовые мешки, заполнявшие келью, тлеют. Огонь погасили. Старец же стоял на коленях пред иконой Умиления Божией Матери со сложенными крестообразно руками. Перед ним лежала раскрытая книга, как будто он совершал свое обычное иноческое правило. Книга также тлела от упавшей свечи, и края листов ее обгорели. Сначала думали, что старец спит, стали его осторожно будить, но он был уже мертв.