ОТПРАВЛЕНИЕ ПАВЛА В КЕСАРИЮ К ПРОКУРАТОРУ ФЕЛИКСУ (стихи 23–35)
ОТПРАВЛЕНИЕ ПАВЛА В КЕСАРИЮ К ПРОКУРАТОРУ ФЕЛИКСУ
(стихи 23–35)
Тогдашний прокуратор Феликс (Антоний) был вольноотпущенник императора Клавдия, брат любимца Неронова Палласа, зять Ирода Агриппы I. Он получил прокуратуру от Клавдия после смены прокуратора Кумана, около 53 года по Р.Х., и исправлял «должность царскую в рабском духе», как выражается о нем римский историк Тацит, был отозван с прокуратуры Нероном, но, несмотря на жалобы иудеев на него, не лишился милости императора.
Лисий написал Феликсу препроводительное письмо, в котором объяснял ему обстоятельства взятия апостола под стражу, его римское гражданство и его политическую невинность. Сообразуясь с данными указаниями, конвой вел Павла ночью, ради большей безопасности, до Антипатриды, города, построенного Иродом I и названного в честь его отца Антипатра, в 42 милях (60 верстах) от Иерусалима и в 26 милях от Кесарии. Тут уже можно было не бояться нападения иудеев, и пешие воины, предоставив конным дальше вести Павла, сами возвратились в Иерусалим. Начальник конвоя по приходе в Кесарию отдал письмо Лисия прокуратору и представил ему Павла. Прокуратор, прочитав письмо, спросил Павла, из какой он области, и узнав, что он из Киликии, сказал, что выслушает его, когда явятся его обвинители, а пока назначил ему быть под стражей в Иродовой претории, то есть не в общественной городской тюрьме, а в том же дворце, построенном Иродом Великим, в котором жили прокураторы. Этому, вероятно, посодействовало доброе слово об узнике в письме Лисия, и Павла не очень стесняли.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Апостол Павел перед судом прокуратора Феликса (стихи 1–9). Защитительная речь его (стихи 10–21). Отсрочка решения (стихи 22–23). Беседа Павла с Феликсом и Друзиллою и прибытие нового прокуратора (стихи 24–27)
АПОСТОЛ ПАВЕЛ ПЕРЕД СУДОМ ПРОКУРАТОРА ФЕЛИКСА (стихи 1–9)
АПОСТОЛ ПАВЕЛ ПЕРЕД СУДОМ ПРОКУРАТОРА ФЕЛИКСА
(стихи 1–9)
Феликс был уже около семи лет правителем Иудеи и в этом звании оставил по себе весьма дурные воспоминания. В прошлом вольноотпущенник и любимец императора Клавдия, он исполнял свои обязанности правителя как человек, имеющий душу раба, предаваясь неслыханному распутству и отличаясь вместе с тем жестокостью. Таков был судия, которому надлежало произнести приговор о судьбе великого апостола языков. Уже через пять дней первосвященник Анания со старейшинами, по-видимому, с некоторыми избранными членами синедриона, отправились в Кесарию, чтобы жаловаться на Павла самому прокуратору. С собой они взяли некоего ритора Тертулла, на которого возложена была обязанность произнести обвинительную речь. Тертулл — уменьшительное от римского имени Тертий. Надо полагать, что это был иудей рассеяния, носивший римское имя, ибо едва ли синедрион решился бы взять в защитники своего дела нечистого язычника. Он был ритор, по специальному значению этого слова — человек, ведший судебные процессы от лица своих доверителей, вроде адвоката шли прокурора. Таких риторов было много тогда и в Риме, и в провинциях. Чтобы снискать благоволение правителя, Тертулл начал свою речь с самых лживых похвал, говоря, что иудеи всегда и всюду признают, что Феликсу они обязаны глубоким миром и благоустроением страны. Насколько лживы были эти похвалы, видно из того, что по отозвании Феликса с прокураторской должности иудеи сами же принесли на него жалобу римскому императору. Затем он изобразил святого Павла как язву общества, который возбуждает мятежи между всеми иудеями, живущими по вселенной, и как представителя назорейской ереси, который недавно отважился даже осквернить храм. «Мы взяли его и хотели судить по нашему закону» — тут ритор опять говорит явную неправду, ибо иудеи не судить хотели Павла, а просто убить его без всякого суда, схватив во храме. Поступок Лисия он лживо представляет как незаконное вмешательство в дело, касающееся будто бы только синедриона. Заключил свою речь ритор утверждением, что сам Павел не в состоянии опровергнуть возведенных на него обвинений. Члены синедриона тотчас же подтвердили, что все именно так, как сказал Тертулл.