К текстуальному смыслу Фома Аквинский относил все, о чем намеревался сказать автор, независимо от того, был ли этот смысл буквальным в обычном значении слова или метафорическим в случае притч или видений. Он писал: «Буквальный смысл есть тот, который изначально обозначен словами, независимо от того, используются ли они в своем собственном или же в переносном значении» [28]. Духовным (этот термин лучше, нежели «аллегорический») был смысл, предназначенный Богом, и, возможно, он был неочевиден даже для самих авторов Священного Писания – так могло обстоять дело, скажем, с некоторыми из мессианских пророчеств [29]. Найти духовный смысл можно было лишь обладая богословской и религиозной проницательностью. Это простое разграничение избегает многих осложнений, в которые прежде, в раннем Средневековье, впадали некоторые из теорий интерпретации. Вниманию к авторским намерениям предстояло стать ключевым в последующих исследованиях Библии; впрочем, с недавних времен его роль часто оспаривается, как мы увидим в главе 17.
Превыше всего Фома Аквинский прославился как философ и богослов, создавший невероятно много произведений: его «Сумма теологии» занимает несколько томов. Но в свое время он считался прежде всего библейским экзегетом, и его ежедневным трудом было объяснение Священного Писания. В его представлении, почерпнутом из Библии, христианская доктрина не полностью независима от священных текстов [30]. Впрочем, как и у многих, кто принимал эту теорию и до того, и после, многое в учениях Фомы восходит вовсе не к Библии, а к его философскому истоку – учению Аристотеля. Фома считал, что между Мыслителем – так он называл Аристотеля – и учениями Библии нет никаких противоречий.
Комментарии и Глосса
Комментарии и Глосса
Большая часть средневековых учений в монастырях, церквях и ранних университетах – скажем, таких как Парижский университет, Оксфорд и Кембридж – принимало форму комментариев к Библии. Лишь в XIII веке, когда появились нищенствующие ордена – доминиканцы и францисканцы, богословие как дисциплина чуть отошло от толкования Библии, темы, не имеющие отношения к библейским, с тех пор тоже получали разъяснение и обсуждались с полным правом. Но даже в спорах на темы, никак не связанные с Библией, богословы, как ожидалось, должны были знать библейские тексты очень четко и точно – как знал их Фома Аквинский. Но ни один ученый-гуманитарий не мог прожить настолько долго, чтобы изучить все библейские книги самостоятельно, и появились справочные издания, в которых содержались, как считалось, лучшие комментарии отцов Церкви по поводу книг Священного Писания.