Фернандо, однако, не оставил попыток овладеть Валенсией. И хотя к королю этого города подошло подкрепление от его брата – Мамуна из Толедо, он оказался в весьма опасной ситуации. Правда, Фернандо заболел и был вынужден вернуться в Леон. Однако Абд аль-Малику не с чем было себя поздравлять. Уже в ноябре он был свергнут и посажен в крепость своим отчимом, который включил Валенсию в свои владения.

Вскоре после этого смерть избавила мусульман от их самого грозного врага. Храбрый, благочестивый и добродетельный Фернандо был образцовым королем, и смерть святого увенчала его благородную жизнь. Вернувшись в Леон 24 декабря, он немедленно направился помолиться в церковь, которую он посвятил святому Исидору. Король чувствовал, что скоро его тело будет лежать в стенах этой церкви. Немного отдохнув во дворце, он ночью вернулся в церковь, где священнослужители торжественными песнопениями праздновали рождение Христа. И когда запели Advenit nobis, король присоединил свой слабый голос к звучным голосам священников. На рассвете он попросил их служить мессу и, получив евхаристию, вернулся на свое ложе с большим трудом, поддерживаемый слугами.

Утром следующего дня Фернандо обрядили в королевские одежды и отнесли в церковь, где он опустился на колени перед алтарем, отложил королевскую мантию и корону и чистым голосом воскликнул: «Отче наш! Твое есть царствие и сила и слава во веки веков!» Прочитав «Отче наш», он распростерся на полу и попросил прощения за все свои грехи, получил соборование и, одетый в рубище, посыпав пеплом голову, стал ждать смерти. На следующее утро в час Sexte он отдал Богу душу с улыбкой на устах.

Вскоре после этого умер еще один человек, отнюдь не святой праведник. В субботу 28 февраля 1069 года испустил последний вздох аль-Мутадид из Севильи. Двумя годами ранее он включил в свои владения Капмону и чуть позже взял на душу грех еще одного убийства, заколов собственными руками севильского патриция Абу Хафса Хаузани. В последние годы жизни Мутадид был одержим дурными предчувствиями. Он не боялся, что его трон, созданный искусством и предательством, падет под натиском кастильцев. Астрологи уже давно ему говорили, что его династия будет свергнута людьми, родившимися не на полуострове. Он очень долго верил, что этими людьми станут его соседи берберы. Но лишь только он уничтожил их и стал льстить себе, что победил предсказание звезд, как тут же заподозрил, что ошибся. На другой стороне пролива орда варваров, собранная из своих родных пустынь неким пророком, завоевывала Африку со скоростью и энергией ранних мусульман. Этих фанатиков испанцы называли Альморавидами. Более правильное название – Моравиды, по-арабски – al-Murubitun, «посвященные служению Богу», отсюда современные марабуты. Теперь именно в них аль-Мутадид видел будущих завоевателей Испании, и никакие доводы рассудка не могли развеять его страхи. Однажды, когда он снова и снова перечитывал письмо от Сакота, принца Сеуты, в котором было сказано, что авангард Альморавидов разбил лагерь в долине Марокко, один из визирей воскликнул: