Мутамид, проснувшись и не обнаружив друга, издал горестный крик, разбудивший челядь. Все стали искать во дворце исчезнувшего визиря. Мутамид руководил поисками лично и в конце концов обнаружил визиря на крыльце. Тот выдал себя непроизвольным движением, в результате которого зашевелилась циновка, под которой он прятался.

– Что там под циновкой? – закричал Мутамид, и перед ним предстал Ибн-Аммар, являвший собой жалкое зрелище: едва одетый, дрожащий всем телом, с опущенными глазами, пунцовый от стыда.

Увидев его, Мутамид разрыдался.

– О, Абу Бакр! – вскричал он. – Почему ты так делаешь?

Видя, что его друг продолжает дрожать, он повел его в свои покои и постарался выведать у него причину столь непонятного поведения. Долгое время все его попытки оставались тщетными. Ставший жертвой нервного срыва Ибн-Аммар, продолжавший испытывать страх и одновременно понимавший абсурдность ситуации, то плакал, то смеялся, но ничего не говорил. В конце концов, он успокоился и рассказал все. Мутамид высмеял его страхи.

– Дорогой друг, – сказал он и похлопал его по руке. – Твой разум затуманен вином. И тебе приснился кошмар. Неужели ты думаешь, что мне может прийти в голову мысль убить тебя – мою жизнь, мою душу? Нет, это было бы самоубийственно. А теперь выбрось все страшные сны из головы и больше не говори о них.

Арабский историк утверждает, что Ибн-Аммар сумел забыть об этом приключении, но все же, по прошествии многих дней и ночей, то, что ему привиделось во сне, сбылось.

Два друга, когда уезжали из Сильвеса, проводили время в Севилье, где предавались всем наслаждениям, которые могла предоставить столица. Они часто отправлялись переодетыми на Серебряное поле на берегах Гвадалквивира, где население, мужчины и женщины, весело проводили время. Именно там Мутамид встретил ту, кто впоследствии стала спутницей его жизни. Как-то вечером, гуляя со своим визирем по берегу реки, Мутамид заметил, как под легким ветерком вода покрылась рябью, и проговорил:

– Смотри, под слабым бризом вода изменилась, превратившись в нагрудную пластину. – И он предложил другу продолжить стихотворение.

Ибн-Аммар задумался, а в это время женский голос сказал:

– Славная броня для войны, пусть только замерзнет.

Удивленный, что женщина умеет импровизировать быстрее, чем Ибн-Аммар, прославившийся своим искусством импровизации, Мутамид внимательно посмотрел на незнакомку. Пораженный ее красотой, он сделал знак евнуху, шедшему за хозяйкой в некотором отдалении, и велел ему отвести девушку во дворец, куда сам поспешил вернуться. Когда ее ввели в покои принца, он спросил, как ее зовут и кто она такая.