«Поэты Танжера и всей Мавритании стали энергично слагать рифмы, но не получили награды из рук пленника. Скорее он у них должен просить подаяние. Разве такое может быть? Если внутреннее чувство стыда и наследственной гордости не остановит его, тот, кто раньше щедро раздавал золото тем, кто к нему обращался, станет их соперником в навязчивости».

Из Танжера Мутамида отвезли в Мекинес. По пути он встретил процессию, которая шла в мечеть, чтобы помолиться о дожде, и сочинил такие стихи:

«Когда люди, собиравшиеся молить небеса о дожде, увидели меня, я воскликнул: «Мои слезы дадут вам нужную влагу». Они ответили: «Ты говоришь правду, вот только твои слезы смешаны с кровью».

Мутамид оставался в Мекинесе несколько месяцев, а потом, по приказу Юсуфа, его перевели в Агмат, город, расположенный неподалеку от Марокко. По дороге туда его сын Рашид, который по неизвестной причине впал в немилость, отправил отцу такие стихи:

«Соперник доброго дождя, воплощение щедрости, защитник людей! Как бы мне хотелось получить от тебя величайшую милость – хотя бы на мгновение увидеть свет от твоего лица, которое сияет, словно факелы, ночью и как солнце – днем».

Мутамид ответил следующее:

«Я был соперником доброго дождя, воплощением щедрости и защитником людей, когда моя правая рука разбрасывала дары в день благодеяний и разила врага мечом в день сражения, когда моя левая рука удерживала боевого коня, испуганного свистом копий. Но теперь я в рабстве и нищете. Я как покинутая святыня или птица со сломанными крыльями. Я больше не могу откликнуться на зов бедных и угнетенных. Сияние моего лица потускнело от скорби; заботы убивают все радостные мысли. Сегодня люди, которые желали моего присутствия, отворачиваются от меня».

В Агмате пленник влачил жалкое существование. Правительство время от времени приказывало снять с него цепи, но все остальное время пренебрегало им. Он жил с семьей в ужасной нужде. Жена и дочери зарабатывали на жизнь прядением. И лишь в поэзии Мутамид находил утешение. Однажды, когда он увидел через узкое окошко стаю птиц, которых арабы называют kata – это вид куропатки, он выразил свои чувства следующим образом:

«Надо мною пролетает стая горных куропаток, пролетает и не знает о темницах и цепях. И заплакал я невольно – я хотел умчаться с ними, не от зависти заплакал, мне свидетелем Аллах. Стать хотел я вольной птицей, чтоб лететь к родным и близким, чтоб с душою беспечальной не встречать рассвет в слезах. Пусть они утрат не знают, пусть не ведают разлуки, не проводят дни и ночи в нескончаемых скорбях. Пусть не слышат скрип засова и тюремной двери скрежет, пусть не знают, как жестоко отравляет сердце страх. У меня одно желанье – встреча скорая со смертью, я не в силах жаждать жизни, цепи на моих ногах»[7].