Говоря о материальном положении русского духовенства и ведомства православного исповедания (в целом), стоит заметить, что светские власти стремились использовать влияние и авторитет клириков даже при проведении своих финансовых проектов.

Так, незадолго до революции 1917 г. Управление сберегательными кассами, рассматривая различные варианты расширения сети сберегательных касс, «остановилось на мысли, что наиболее целесообразный способ, который давал бы возможность жителям подавляющей части мелких населенных пунктов широко и удобно пользоваться услугами сберегательных заведений, это привлечение к депозитным операциям местного православного духовенства. Учитывая, что в империи имелось около 41 тыс. православных приходов, — отмечает современный исследователь, — привлечение к сберегательному делу хотя бы половины имевшихся храмов дало бы огромное увеличение денежных поступлений на нужды государства»⁴⁶. В марте 1916 г. данный вопрос специально обсуждался Особым совещанием под председательством Управлявшего сберкассами Д. Е. Куриленко, на котором присутствовал секретарь Св. Синода В. Г. Введенский и протоиерей Казанского собора Петрограда Алексий Азиатский. Именно Св. Синод настоял на том, чтобы учреждаемые при приходах кассы имели ограниченный круг действия и самую простую операционную технику; причем эти кассы следовало бы называть «приходскими». В итоге обсуждения было принято решение, согласно которому учреждаемые кассы предполагалось обслуживать силами местных церковных принтов; заявлялось и о том, что они (кассы) должны находиться в ведении местного приходского священника, который (по собственному усмотрению либо непосредственно) участвовал в производстве операций или же только сохранял за собой руководство ее деятельностью⁴⁷. После одобрения министром финансов, выработанный Совещанием проект поступил для доработки в Совет Государственного банка, где подвергся жесткой критике. По мнению членов Совета, открытие сберегательных касс подорвало бы развитие мелкого кредита, ибо неминуемо создало бы конкуренцию между старыми и новыми сберегательными учреждениями (тем более что предполагавшееся привлечение к руководству сберегательными кассами влиятельной в деревне фигуры священника во многом предопределяло заранее, что будут делать потенциальные вкладчики: пойдут ли со своими деньгами в сберегательные кассы или же воспользуются услугами кредитной кооперации)⁴⁸. Понятно поэтому, что Совет Госбанка считал необходимым открывать кассы только там, где не будет учреждений мелкого кредита и выступал за более «спокойные» темпы открытия касс. В конце концов, «Управлению кассами не удалось осуществить свою масштабную программу, которая предполагала в течение года открыть 10 тыс. приходских касс. К концу 1916 г. ему удалось открыть всего 300 подобных заведений, а к 1 мая 1917 г. еще 600, хотя число принтов, выразивших согласие открыть сберегательные кассы в своих приходах, составляло более 4 тыс.»⁴⁹ Если бы Управление выполнило намеченную программу, то, можно предположить, православные клирики получили бы шанс несколько улучшить свое материальное положение, — ведь находившиеся под контролем священника приходские кассы являлись не только государственными, но и церковными учреждениями, денежные поступления от которых шли как на пользу государства, так и на конкретный храм.