В. В. Розанов в своей статье о старце Амвросии рассказывает трогательный случай, в котором ярко обнаружилась заботливая любовь старца к несчастным. Я не могу передать этот рассказ с присущей В. В. Розанову выразительностью и передам его, как сумею. В одном городе одной из центральных губерний молодая девушка, дочь богатого старозаветного купца, по неопытности, доверчивости и увлечению совершила тяжкий грех. Когда последствия греха стали ясны, рассвирепевший отец не вынес семейного срама, проклял дочь и выгнал ее из дому. Как и все несчастные в тех местах, потерявшие дорогу люди, молодая девушка кинулась к старцу Амвросию искать у него утешения и совета. Старец обласкал ее, успокоил и поместил у своих знакомых, не то в Вязьме, не то в Смоленске, где она благополучно и родила сына. Старец не оставлял ее и аккуратно посылал ей свое ежемесячное пособие. Молодая женщина знала живопись и стала писать иконы, чем и зарабатывала хлеб себе и своему сыну. Несколько раз в год она приезжала с мальчиком к отцу Амвросию, и тот их всегда принимал с неизменною ласкою. Поездки к старцу для мальчика всегда были праздником, и он чувствовал себя у старца, как дома: бегал по кельям и прыгал по стульям и диванам. С течением времени и суровый отец примирился с дочерью, помогал ей и полюбил своего внука.

У того же В. В. Розанова есть рассказ о том, как одна бедная вдова священника привезла к старцу своего беспутного сына — пьяницу, которого никакими увещаниями, никаким лечением не могли отучить от его порока. Старец предсказал ей, что этот горький пьяница не только исправится, но женится, будет священником, и его мать будет жить при нем и на своих руках будет нянчить его детей, своих внучат.

Такое невероятное, счастливое предсказание даже смутило мать пьяницы, и она усомнилась в прозорливости старца, но в конце концов слова старца исполнились с буквальною точностью.

В 1894 году, спустя три года после смерти о. Амвросия, я был в Оптиной Пустыни. Вся окрестность еще полна была воспоминаний и разговоров о нем. Мне лично пришлось идти из Козельска в Оптину Пустынь с одной старухой, городской мещанкой. И она мне рассказала: “У меня был сын, служил на телеграфе, разносил телеграммы. Батюшка знал и его, и меня. Сын часто носил ему телеграммы, а я ходила за благословением. Но вот сын мой заболел чахоткой и умер. Пришла я к батюшке — мы все к нему шли со своим горем. Он погладил меня по голове и говорит: “Оборвалась твоя телеграмма!” “Оборвалась, — говорю, — батюшка!” — и заплакала. И так мне легко на душе стало от его ласки, как будто камень свалился. Мы жили при нем, как при отце родном. Всех он любил и обо всех заботился. Теперь уж нет таких старцев. А может быть, Бог и еще пошлет!”.