С этого самого дня я пытаюсь исследовать ценность смысла этой встречи и не могу его постичь до конца. Но прежде всего нам было очевидно — я говорю „мы“ не будучи убежденным, что имею право говорить от имени отца А. Меня, а лишь по интуиции, которую я сохранил, — очевидно, что братство наших вер, союз во Христе, был как знак предвосхищения (то, что святой Павел, говоря о дарах Духа, называет „задаток“ и „знак“), предвкушение полного общения в любви и взаимном уважении для Московской Патриархии и Римской Церкви. <…> И потом радость Пасхальной недели, которая озаряла бедную паству, среди которой отец Александр и я обменялись всего лишь несколькими фразами, была словно озарена сиянием тайны Креста — угрозой бессильной, но неминуемой смерти».

Спустя несколько лет, при встрече во Франции, кардинал Люстиже сказал Андрею Еремину о том, что встреча с отцом Александром произвела на него очень сильное впечатление. Он понял, что жизнь отца Александра наполнена Евангелием еще в большей степени, чем его собственная, а это неминуемо становится знаком…

В конце октября 1989 года состоялась поездка отца Александра в Италию. В начале ноября в Бергамо проходил международный симпозиум на тему «Культурная идентичность России и западноевропейская традиция. Анализ открытой проблемы». В симпозиуме приняли участие крупные итальянские и российские ученые. Участие в нем отца Александра удалось организовать в последний момент стараниями профессора Витторио Страды[299]. Его выступление было посвящено основаниям культурного единства Востока и Запада. Отец Александр подчеркнул, что величайшей ценностью человечества является персонализм, поскольку человек — это Образ и Подобие Божие. Поэтому, по его мнению, Восток и Запад найдут общий язык тогда, когда персонализму будет дано настоящее право развития. «Сегодня мы пожинаем плоды того, что было прежде, — плоды духовности, — сказал отец Александр. — <…> Без духа, без веры, без корневого нравственного религиозного стержня развитие человечества обречено».

Так случилось, что в период пребывания отца Александра в Бергамо, 6 ноября 1989 года, ушла из жизни основательница Конгрегации «малых сестер Иисуса» Магдалена Ютен, с которой он уже много лет поддерживал молитвенную связь. «Инициатива встреч с о. Александром шла свыше, даже если нужно было выверять даты и проявлять большую осторожность, — вспоминает Клер Латур. — Вот почему его звонок в Тре Фонтане[300] в Рим накануне похорон малой сестры Мадлен можно считать чудом. Мы очень хотели, чтобы рядом с Греческой, Мельхитской, Украинской Церквями, которые уже молились над гробом, присутствовала и Русская Православная Церковь. Но это было немыслимо! И особенно немыслимо, чтобы представителем от РПЦ был о. Александр! У него было предчувствие, что остались считаные дни, чтобы нести Благую Весть через средства массовой информации, предоставленные ему после стольких лет запрета на Слово! И он, дорожа каждой минутой, не хотел уезжать из страны. И вдруг итальянцы выдают ему билет и визу на симпозиум в Бергамо! И он едет! И оказывается в Риме, в Руссикуме[301], именно в тот момент, когда туда попадают священники, вернувшиеся из Тре Фонтане после панихиды по малой сестре Мадлен. Это произошло вечером 8 ноября 1989 г. А в июле того же года о. Александр еще встречался с матушкой Мадлен в Москве… Он тут же позвонил, очень взволнованный: для него, приехавшего в Рим неожиданно, ничего не знавшего об уходе Мадлен, было ясно, что это — знак Божьей Воли. Что здесь не обошлось без горячего желания матушки Мадлен, чтобы он приехал проститься с ней.