⁴² См. выше, с. 31–32.

⁴³ PG 44, col. 1248AB; Daniélou 1953a, p. 257. У Иоанна Дальятского непрестанное преуспеяние, о котором мы говорили, осуществляется внутри души; см., например, Послание 36 (Beulay 1978, p. 403–405, § 5).

⁴⁴ См. главу о жилище Слова у Daniélou 1953a, p. 252 и далее; и ниже наш параграф о символизме зеркала (с. 203–204).

⁴⁵ PG 44, col. 977С; Daniélou 1953a, p. 307.

⁴⁶ См., например, PG 44, col. 828В; Daniélou 1953a, p. 254, и т. д.

⁴⁷ Guillaumont 1953, col. 2287–2288, говорит, в связи с понятием «сердце» у псевдо-Макария, о «переносе на духовный план», – переносе, который он находит у него гораздо менее четко выраженным, чем в исихазме, где развита одновременно духовная и физиологическая концепция сердца. Мы уже видели (с. 110–111, прим. 54), что восточносирийские мистики в этом пункте близки к исихастскому течению. Сам Макарий, как кажется, по крайней мере однажды связывает вместе телесное сердце и сердце духовное: в Беседе 43:7 (греческий текст) он поясняет, что как зрачок ока может содержать в себе, несмотря на свою малость, все создания, так и сердце, будучи малым сосудом (речь идет, следовательно, о плотяном сердце), может, однако, заключать в себе всех ядовитых гадов или, напротив, Бога и ангелов.

⁴⁸ Guillaumont 1950, p. 70–72.

⁴⁹ В том же смысле Григорий четко различает духовные и телесные чувства – пункт, где у Макария и восточносирийских мистиков наличествует некоторая двусмысленность (см. выше, с. 103–104). Даже если для него и существует между ними «некоторое подобие» (PG 44, col. 78 °C; Daniélou 1953a, p. 225), «Григорий нигде не утверждает, что духовные чувства являются не чем иным, как преображенными телесными» (Canévet 1967, col. 998); напротив, именно в той мере, в какой мертвы телесные чувства, Слово обитает в душе (PG 44, col. 1068А; Daniélou 1953a, p. 228).