¹⁵³ В одном из текстов, который цитирует Daniélou 1953b, col. 1877, Григорий, по-видимому, связывает оцепенение (ἔκπληκσις) с внутренним состоянием, которое следует за самим исступлением и соответствует более низкому, нежели оно, уровню. Ср. PG 46, col. 361AB.

¹⁵⁴ Как пишет Daniélou 1953b, col. 1876: «Именно умножая Свое присутствие, Бог делается все более мракообразным». У Иоанна Дальятского влияние псевдо-Макария всегда остается преобладающим, и особенно это касается его мистики света.

¹⁵⁵ См. выше, с. 31–32.

¹⁵⁶ Псевдо-Дионисий тоже пользуется образом зеркала, хотя довольно редко. Например, в трактате О небесной иерархии III, 2 (PG 3, col. 165A), где он вдохновляется Прем. 7:26, и в сочинении О церковной иерархии III, 3:10 (PG 3, col. 440В): «…Более ясные богоявления премирной Светлости, что посылает в блеск единовидных зерцал распространяться свои лучи, будут сверкать полнее и яснее» (фр. пер. Gandillac 1943, p. 275). [Русский перевод приводится по изданию Прохоров 2002, с. 633.] Но Григорий, говоря о мистическом познании, более детально развивает символизм зеркала и чаще упоминает его. В этом пункте восточносирийские мистики тоже могли испытать двойное влияние – Григория и Дионисия.

¹⁵⁷ Daniélou 1953a, p. 210–222, 236–237.

¹⁵⁸ Ж. Даниелу показывает (Ibid.), как понятие зеркала в том виде, в каком его использует Григорий, исправляет в христианском смысле плотиновское учение об очищении души с целью созерцать в ее красоте блеск божественного сияния.

¹⁵⁹ См., например: PG 44, col. 163А, 340АВ, 833АВ, 868С–869А, 1269С; PG 46, col. 89С. По этой теме можно также ознакомиться с работой Horn 1927, p. 113–131.