1. «Другой [старец] сказал мне: “На протяжении многих дней употребление пищи для меня излишне, зрение красоты моего Господа исполняет мои нужды и избавляет мое помышление (tar‘īṯā) от попечения об этом”. Еще он же говорил: “Рачение Христа Господа моего сделало меня чуждым для людей и для вещей человеческих”»¹³⁰.

Немного далее Иоанн пространно цитирует высказывания другого монаха, предваряя все это словами: «Один старец сказал». Однако в конце этого раздела он пишет: «Я спросил его […], и он мне ответил»¹³¹. Вот некоторые изречения этого старца, которые, по-видимому, были сказаны непосредственно Иоанну Дальятскому.

2. «Я знаю Бога еще до того, как [существуют] миры, ибо Его вéдение, которое привело их в бытие, сияет в моем помышлении (tar‘īṯā) и предшествует ведению, которое я имею о любом сотворенном создании»¹³².

3. «Тайна единства нашего Господа Христа вечна и безначальна, вот почему самое его человечество пребывает в сущностном ведении»¹³³.

4. «Еще до того, как я узнал самого себя, я знаю Христа: ведение того, что касается Его, предшествует во мне ведению моего существа, поскольку Его Дух соединил меня [с Ним]»¹³⁴.

5. «Я знаю Бога как своего Отца: в самом деле, Он породил меня еще до миров, и Он должен родить меня по подобию Своего Сына»¹³⁵.

6. «Относительно всех дарований ты заметишь, что они телесны или духовны: когда некто утешает другого в его печалях, Жизнь соединяется с его собственными печалями; но у того, чей покой существует только для него самого, само его отдохновение является [для него] бременем»¹³⁶.

7. Затем, после изречения того же старца об ангелах, Иоанн пишет: «И я вопросил его: “Каким образом бывает видимо для тебя их естество?”. И он сказал: “[Также], как телесные естества (gšīmē) [бывают видимы] телесным очам и даже еще лучше, нежели вещественные предметы для очей, потому что и ум (hawnā), созерцатель их, простерт в них”»¹³⁷.

Некоторые из этих цитат представляют очевидный интерес, и нет сомнения в том, что Иоанн Дальятский хорошо усвоил их содержание. Кроме того, можно с уверенностью утверждать, что они отредактированы и выражены в его собственном стиле. Некоторые, однако, напоминают о тех обвинениях, которые были предъявлены на соборе Тимофея I – например, о создании души (или, по крайней мере, ума) до сотворения мира или о видении духовных ангелов наподобие видения телесными очами¹³⁸. Не является ли приписывание этих изречений некоему «старцу» вымышленным, вызванным смирением Иоанна, и не мог ли быть этим старцем не кто иной, как он сам? Правда, у него даже в Сотницах¹³⁹ нельзя найти столь четких или явно метафизических высказываний, подобных некоторым из этих изречений, которые тем не менее остаются вполне в духе его мысли и, несмотря на их парадоксальный характер, могут быть совершенно приемлемы¹⁴⁰.