Эти работы содержали множество материала, который был способен оскорбить благочестивого человека старой школы. Это очевидно по самим текстам и далее подтверждается враждебным свидетельством Меира бен Симона, который упоминался уже несколько раз. Говоря об их книгах, Меир бен Симон со своей глубокой антипатией к новшествам слепил вместе (сродни Исааку) все каббалистические тексты. Его свидетельство, вероятно, было написано между 1235 и 1245 гг. Оно посвящено схожим явлениям в Провансе, которые привели к враждебному вмешательству видного талмудиста Мешуллама бен Моше, автора Сефер ха-Хаиллама. Это вмешательство, таким образом, произошло приблизительно в то же время, что и события в Испании, породившие письмо Исаака. На самом деле, это письмо, очевидно, было написано в то время, когда Иона Жеронди вернулся в Жерону, где встречался с Нахманидами. Мы знаем, что Иона вернулся в Испанию из долгого пребывания во Франции только после того, как закончился спор вокруг Маймонида (начавшийся в 1232 г.). Потому мы можем датировать письмо Исаака годами около 1235 г. Таким образом, он написал его уже в старости. Тогда как Иаков бен Шешет считает Исаака среди умерших около 1240 г., Эзра называет его среди живых в комментарии к агадам. Тот факт, что в комментарии к Песне Песней он дважды назван с ев-логией по умершим, можно объяснить последующими вмешательствами копиистов; Тишби привёл хорошие причины, чтобы полагать, что Эзра писал этот комментарий, когда ему было больше пятидесяти лет, но до составления комментария к агадам[711].

Возражение против подъёма Каббалы можно предположить в предисловии Иакова Анатоли[712] к его Малмад ха-Талмидим. Анатоли, писавший именно в этот период в Провансе, упоминает в конце предисловия презирающих науку [философию?], которые выдают свои «пустые речи о [магических?] именах, выдуманных глупыми людьми, за учения Меркабы». Направлена ли эта полемика против магии или спекуляций об именах, практикующихся в кругу Ийюн, остаётся дискуссионным вопросом.

С другой стороны, отношение каббалистов к раввинической традиции не оставляет сомнения, что в борьбе с караитами, которая снова и снова разгоралась в 1170— 1230 гг., они решительно выступали на стороне раввинизма[713]. Упоминания миним в старейших каббалистических сочинениях потому следует толковать согласно контексту, поскольку они также могут быть направлены на караитов.

Послание прованских общих, воспроизведённое в трактате Меир бен Симона (который я датирую годами сразу после смерти Исаака) более открыто, чем письмо Исаака, относительно природы преступления каббалистов в глазах их антагонистов, хотя мы не знаем точных исторических обстоятельств, окружающих инцидент, приведший к этому скандалу. Автор письма ограничиваться значительным упоминанием о том, что «некоторые учёные земли [Прованса] тайно были оповещены о точных обстоятельствах инцидента, вынудившего нас написать это письмо»[714]. Мы узнаём, что оппонентов привёл в гнев прежде всего молитвенный мистицизм и предполагаемая им теология, а также их пропаганда и опошление. Меир из Нарбонны пишет, среди прочего: