Предположение о единой Торе, которая, в то же время, является высшей и самой всеобъемлющей сущностью, таким образом, служит оправданием существования самых разных проявлений в изменяющихся шемиттот. Фундаментальный принцип абсолютного божественного характера Торы, таким образом, устанавливается, но получает толкование, делающее возможным совершенно новую концепцию. В этой связи необходимо подчеркнуть, что такой столп современного ортодоксального иудаизма, как Нахманид, не видел в этой идее отклонения от учения о единственном божественном откровении. В предисловии комментария к Торе он обращает внимание на принципиальную разницу между абсолютной природой Торы и её способами появления перед нами. Тора существует сама по себе как единый организм божественных имён, то есть проявлений их сил или энергий, без разделения на «постижимые слова». В таком состоянии Тора не «разборчива» для людей. Во время синайского откровения Бог научил Моисея, как читать Тору, разделяя её на буквы и слова таким образом, что это имело смысл на иврите. Эти рассуждения также открывали дверь возможности альтернативных мистических прочтений, и именно эту идею книга Темуна представляет таким радикальным образом.

На самом деле, согласно этой книге, мир, в котором мы живём и который знаем, как творение, начавшееся столько-то лет назад, совсем не первый. Ему предшествовала другая шемитта: эон Милости, в течение которого все сефирот действовали под определяющим режимом этой главной сефиры. Мир, «созданный Милостью» в то время, согласно толкованию, данному каббалистами для Пс. 88:3, несколько походит на Золотой век греческой мифологии. Эта шемитта полностью купалась в свете. Сферы небес были просты и не составлены из четырёх элементов; люди находились на высочайшей духовной вершине и обладали чистым телом. Даже скот и другие животные тогда находились высоко, как животные, несущие Меркабу в нашей шемитта. Поклонение существ тогда напоминало прославление Бога ангелами в нынешнем эоне. Не было ни изгнания тела, как у Израиля, ни изгнания душ, то есть переселения душ[873]. Человек выглядел, как небесный человек, которого Иезекииль видел на престоле. Проявление изначальной Торы, зримой существами той шемитта, шло исключительно со стороны Милости. Поскольку не существовало злой наклонности и змея-искусителя, Тора этой шемитта (то есть, способ сочетания мистических букв) не содержала ничего о нечистотах или запретах. Даже те буквы имели простую форму и не были в большинстве составными, как сейчас [874].