В самом деле, если все в мире является лишь проявлением Б-га, то бояться нужно именно Б-га и только Б-га, и тогда начинаешь понимать, что при истинной Б-гобоязненности все остальное носит иллюзорный характер.

Представление о силе искренней молитве, о необходимости постоянно ощущать связь с Творцом, видеть во всем проявление Его воли и любить Его так, как предписано в главной еврейской молитве «Шма, Исраэль» — «всем сердцем, всей душой и всем достоянием своим» многое меняло и в мироощущении и поведении человека, который начинал следовать этим принципам Бешта.

Такое представление ставило силу молитвы выше скрупулезного изучения религиозных манускриптов, поскольку постижением сердцем, согласно Бешту предпочтительнее постижения разумом. Оно меняло и отношение к простому еврею: если тот в силе молитвы ничем не уступал ученому талмудисту, то у последнего не было перед таким евреем никакого преимущества. Более того: если простой еврей в силе молитвы превосходил талмудиста, то стоял на куда более высокой духовной ступени, чем последний.

Так обосновывался великий принцип хасидизма о равенстве всех евреев перед Б-гом и того, что простой человек с искренней верой и любовью к Творцу куда ближе и дороже Ему, чем отгородившийся от мира и забот о ближнем ученый-талмудист, которому, по ироничному замечанию Бешта, из-за столь сильной погруженности в учение порой «некогда подумать о Б-ге».

Из этого принципа, в свою очередь, проистекает и принцип, завещанный Бешту его отцом р. Элиэзером: «…и люби каждого еврея таким, каким он есть» — «агават Исраэль», любовь ко всему народу Израиля.

Если Б-г во всем и все есть Б-г, то, как уже говорилось, в мире нет ничего и никого, что было бы абсолютно плохо. Поэтому в каждом человеке надо видеть потенциального праведника, каждый достоин понимания и поддержки. «Ни один человек не падает так низко, чтобы не иметь возможности подняться к Б-гу», — говорил Бешт. А значит, долг любого еврея — с любовью протянуть руку грешнику и помочь ему подняться.

Грешник же должен понять, что он так же близок к Б-гу, как праведник, а его падение — результат временного заблуждения, которое всегда можно исправить путем возвращения к заповедям, исполнение которых должно быть проникнуто любовью к Всевышнему.

Эта любовь, в свою очередь, и должна стать тем светом, который ведет человека по жизни и оставляет суть его существования, приносит ему радость и счастье, поскольку без нее невозможен уже упоминавшийся «двейкут» — «прилепление» к Творцу.

«Заповедь о любви к Б-гу представляется на первый взгляд трудной для исполнения — как можно заставить полюбить Его? Но на самом деле, когда человек прочно связывает себя с Торой — дорогой Творца, любовь к Нему приходит сама собой. То же самое относится к указанию служить Б-гу в радости любовь к нему принесет радость» — так передает эту мысль Бешта р. Яаков-Йосеф Коген.