Они обнаружили, что Райский Сад весь замусорен странными объектами: порванными ботинками и сломанными каблуками. Ангелы, привыкшие находить в Раю драгоценные заповеди — цицит, тфилин, и тому подобные вещи — никогда не сталкивались с такими предметами. Они решили спросить ангела Михаэля, Б-жественного защитника еврейского народа, знает ли он, что произошло.

„Да, — признался Михаэль, — это — мое добро. Они — остатки акафот прошлой ночи, когда евреи танцевали со свитками Торы“. Михаэль продолжил считать и складывать изодранные ботинки, раскладывая их по общинам: столько и столько-то из Каменки, столько и столько-то из Межерича, и т. д.

„Mетатрон, — хвалился Михаэль, говоря о самом престижном ангеле небесного суда, — связывает короны для Всевышнего из молитв еврейского народа. А я сегодня изготовлю еще более великолепную корону для Всемогущего из этих порванных ботинок!“»[193].

Таким образом, Бешт просто по-другому расставлял акценты и порядок приоритетов, и это уже само по себе многое меняло в повседневной еврейской жизни, в самооценке простых обитателей еврейских местечек, самом их взгляде на окружающий мир.

Поэтому, когда говорят о том, что хасидизм произвел революцию в иудаизме, следует понимать, что именно под этим подразумевается. Эту революцию, скорее, можно уподобить перекраске стен в старом здании, замены в его залах некоторой мебели на более новую и современную, но отвечающую тому же предназначению. И уж ни в коем случае не перестройки самого здания, а, тем более, разрушения его несущих конструкций.

Очень точно об этом написал Гершом Шолем в своей «Истории еврейской мистики»: «В остальном хасиды, для которых то, что Тора есть закон еврейского народа и космический закон вселенной, было аксиомой, никогда в своих действиях не выходили за рамки ортодоксального иудаизма, по крайней мере, в принципиальных вопросах. Такая явная ересь, как отмена установленных часов молитвы и тому подобные акты, вызванные безудержным воодушевлением некоторых цадиков, противоречили некоторым положениям кодексов религиозного закона, но они никогда не приводили к настоящему конфликту между „Торой в сердце“ и писанной Торой»[194].

В книге «Нетивот Шалом» («Тропы мира») философия Бешта характеризуется следующими образом: «Основной свет учения Бааль-Шем-Това относится к земной жизни. Его учение — это разъяснение тайного учения Ари, да будет благословенна его память, но если Аризаль говорит о том, что относится к высшим мирам и святым сфирот, то Бааль-Шем-Тов добавляет, что все это относится также к служению Б-гу простого еврея в низшем мире… При этом учение Бешта — это целостное учение, относящее ко всем мирам; как связи самого верхнего мира со всеми мирами снизу, так и связи самого нижнего мира со всеми мирами сверху. И в каждом еврее, поскольку он еврей, есть доля Божественного начала, поднимающая его вверх с самого дна и позволяющая ему осветить самые темные уголки своего сердца светом Господа нашего благословенного. Учение Бааль-Шем-Това учит нас пути, по которому можно поднять этот свет у каждого, даже самого простого что ни на есть еврея…»[195]