На вопрос, с чем связана такая перемена, хозяйка напоминает Бешту, что она, будучи сиротой, девочкой была служанкой в его доме. Однажды Бешт стал свидетелем того, как его супруга несправедливо кричала на нее — и не вступился. За то, что он позволял обижать сироту ему вынесли на Небесах суровый приговор, и вот они с мужем и решили испортить праведнику субботу, чтобы этот приговор был отменен.

Это — одна из немногих историй, из которой ясно, что и основателю хасидизма было что поставить в упрек.

* * *

«Шивхей Бешт» сообщает, что Бешт ежедневно весь день учил Тору в талите и тфилин и успевал перед обедом пройти семь листов Гемары — задача не просто не из легких, а из тех, что под силу лишь большим знатокам Торы.

Он продолжал учебу даже во время еды, в перерывах между блюдами. После еды ложился немного вздремнуть, но спустя короткое время вставал, снова возлагал тфилин (непонятно, был ли это тфилин рабейну Там или тфилин «Шимуша раба», возложение которого принято только у каббалистов) и снова принимался за учебу, которая продолжалась до минхи (послеполуденной молитвы). Изучение Торы в одиночку или вместе с учениками продолжалось и в вечерние часы, затем следовал краткий перерыв на сон, но затем ровно в полночь, в любое время года и в любой день, включая субботу и праздники, он снова вставал, чтобы совершить «тикун хацот» («полночное исправление»).

Из такого описания можно сделать вывод, что речь идет о кабинетном ученом, одном из раввинов-талмудистов, которых Бешт сам не раз подвергал резкой критике. Однако, как из всего, что уже описано в этой книге, так и из того, что нам только предстоит описать, значительная часть жизни Бешта проходила на людях. Он много ездил, появляясь то в одном, то в другом местечке, и при этом проводил время отнюдь не только в синагоге.

Основоположник хасидизма даже на пике своей славы, когда на него смотрели как на святого и пророка, любил прогуляться с трубочкой по рынку и поговорить с простыми людьми, причем судя по некоторым преданиям не только с евреями, но и с неевреями. Не было у него проблемы и с тем, чтобы поговорить с рыночной торговкой или просто незнакомой женщиной, выслушать ее сетования, дать совет или выслушать какую-то просьбу.

Необходимо заметить, что по понятиям того времени Б-гобоязненный еврей не должен заговаривать с незнакомой женщиной, и уж тем более, это не подобает раввину и знатоку Торы. Но Бешта эти воззрения, похоже, не смущали. Он не позволял себе высокомерия по отношению ни к одному человеку, вне зависимости от его материального достатка или общественного статуса. Как, впрочем, не спускал никому и высокомерия и дерзости по отношению к себе, отвечая обычно тем, что выставлял такого хама на посмешище.