Тем временем стало известно, что поляки направились к княгине просить, чтобы она арестовала евреев и провела дознание. В ответ княгиня заявила, что желает, чтобы ее личный врач сначала осмотрел труп и постановил, насильственной или естественной смертью умер покойный.

Решив не полагаться на слова Бешта, евреи вручили доктору тридцать золотых. Тот, получив взятку, объявил, что смерть наступила по естественным причинам, и на этом дело было закрыто.

Эта история, кстати, не прибавила популярности Бешту, так как евреи Заслава начали говорить, что если он и в самом деле великий провидец, то почему не предвидел, что в поле найдут убитого, а после того, как нашли, сразу не сказал, что бояться нечего?! Да и трудно было сказать, что помогло больше — молитва Бешта или те деньги, которые вручили доктору.

Сам Бешт на это заметил, что, когда отправился в микву, и стал там молиться и спрашивать, почему ему не открыли грозящей евреям опасности, получил ответ, что так он был наказан за леность в оплакивании скончавшегося недавно мудреца р. Хаима из Бродов.

Широко известна и история о том, как Бешт ошибся в своем предсказании о том, что беда пройдет мимо евреев.

События, о которых идет речь, произошли в 1753 году, когда в окрестностях Житомира было найдено тело трехлетнего ребенка, на евреев возвели очередной кровавый навет. Киевский епископ инициировал процесс по обвинению евреев в ритуальном убийстве. Одиннадцать обвиняемых были казнены, а двое — супружеская пара — купили себе жизнь ценой крещения. Но еще во время процесса раввин Коростышева р. Давид приехал к Бешту в Меджибож, и тот заверил его, что процесс закончится благополучно, и обвиняемые спасутся.

После их страшной казни р. Давид снова явился к Бешту накануне субботы, и тот, узнав о случившемся, разрыдался. Бешт продолжал рыдать и по дороге в микву, и когда вышел из нее, и прочел предсубботнюю минху с такой великой скорбью, что его настроение передалось всем молящимся.

Затем за первой субботней трапезой он также с плачем прочел освящение над вином, совершил омовение рук, сел за стол, но вскоре оставил гостей, а сам удалился в спальню, там распростерся на полу и так и остался лежать, явно нарушая тем самым субботу, в которую, как известно, нельзя предаваться скорби.

В какой-то момент в спальню вошла жена Бешта Хана и сказала, что скоро погаснут свечи, а гости сидят за столом и ждут, когда он вернется, чтобы произнести проповедь и благословение после трапезы. Но Бешт ответил, что пусть гости произнесут застольную молитву без него и уходят, а сам остался лежать, как лежал.