Во всяком случае, когда однажды р. Нахман услышал, как его ученики злословят о Беште, повторяя его же слова, он сильно разгневался и рассказал притчу о том, как два сановника сделали для царя новую корону, а затем стали спорить, где поместить на ней особо драгоценный камень, и тут кто-то из толпы поддержал мнение одного из них. В ответ разгневались оба сановника, сказав недотепе: «Кто ты такой, что лезешь в наш спор?! Мы спорим лишь о том, как сделать так, чтобы больше подчеркнуть величие царя!».

«Таков же спор между мной и Бештом, — подытожил р. Нахман. — Это — тот спор во имя Небес, который вели царь Давид с царем Шаулем, а затем Гилель с Шамаем, и не вам в него вмешиваться».

Все это, по всей видимости, происходило в первый период жизни Бешта в Меджибоже, так как р. Нахман Косовер скончался в 1746 году, на шестом году меджибожского периода.

Немалую роль в привлечении к Бешту новых сторонников играли не только его сверхъестественные способности (включая, целительство), но и человеческие качества. Так произошло в истории с тремя братьями, каждый из которых был знатоком Торы и Б-гобоязненным человеком, но двое из них стали приверженцами Бешта, а третий вошел в число его противников[272].

Однажды Бешт приехал в Каменку, где жили братья, и когда он спросил о делах брата-миснагеда, ему сообщили, что тот занемог, не встает с постели и даже потерял дар речи. Словом, у него налицо были все признаки паралича. Приверженцы Бешта думали, что того обрадует эта новость, и он спишет ее на кару Божью, но, если бы это было так, Бешт попросту не был бы Бештом. Он не только не высказал никакой радости, но опечалился и сказал, что хочет проведать больного.

В пятницу он спросил двух братьев, удобно ли будет, если он организует в субботу молитву возле их брата, чтобы способствовать его исцелению?

«Конечно, если бы он был здоров, то он точно не позволил бы, чтобы ты молился в его доме. Но теперь он лежит, как камень, и ему нет никакого дела до того, что происходит вокруг него, так что, конечно, можно. Тем более, что у него есть особая комната для молитвы», — ответили братья.

Бешт велел принести в дом ковчег со свитком Торы, и молился в этом доме и пятничную минху, и вечернюю и утреннюю субботние молитвы, причем последнюю затянул до часу дня. Перед чтением Торы он вышел в сени передохнуть, и тут услышал крики, что больному стало хуже, видимо, он умирает, и вместе с учениками поспешил в его комнату.

Когда он сел возле р. Шмуэля, Ривеле-праведница сказала сыну: «Почему ты не приветствуешь учителя?». Но тот ничего не ответил — то ли потому, что у него уже не было сил говорить, то ли по той причине, что он не считал Бешта своим учителем.