Сам Бешт, напомним, говорил, примерно за неделю до смерти, что если Машиах не придет в течение шестидесяти лет после его смерти, то он снова явится в этот мир в новом обличье. Но поскольку в эти дни ему уже трудно было говорить, и ученики уже не всегда его понимали, то у них были сомнения, правильно ли они расслышали названную Бештом цифру — действительно ли он говорил о шестидесяти годах, или пятидесяти, или даже шестнадцати или пятнадцати.

Мы не знаем, вернулся ли Бешт в наш мир в новом воплощении или нет, но вот одна, очень показательная история из «Шивхей Бешт» о его «жизни после смерти», относящаяся к 1766 году — за два года до печально известной резни в Умани:

— За два года до бегства увидел р. Цви, сын Бешта, своего отца во сне. А он был в стесненных обстоятельствах: задолжал панам, а расплатиться было нечем. Спросил он отца: «ты знаешь о моих бедах?». Сказал тот: «Знаю». Спросил: «А кто сообщил тебе?». Сказал тот: «Ходящие по перепутьям сообщили мне». Спросил: «Кто они такие, ходящие по перепутьям?». Сказал тот: «Аврагам, Ицхак и Яаков, они ходят по перепутьям, и узнают о еврейских бедах и рассказывают на могилах праведников. Они и сообщил мне о твоих бедах. Но мне недосуг говорить с тобой, ибо я должен пойти и отвести навет разбойников, прозываемых гайдамаками»…[307] (185).

Дальше сообщается, что р. Цви-Гирш видел этот сон за три недели до Песаха, а в дни этого праздника на евреев Белой Церкви был возведен кровавый навет, и несколько человек было арестовано, но, благодаря молитве раввина все обошлось: клевета была разоблачена, и арестованных отпустили.

После Песаха банды гайдамаков атаковали несколько еврейских местечек и город Красное, но что-то задержало их на подступах к городу, и все жители укрылись в замке, а затем подошло польское войско и отогнало разбойников.

Смысл рассказа понятен: все это произошло не без поддержки великой души Бешта, которая и после смерти продолжала печься о всем еврейском народе, входя в число его величайших учителей и заступников.

Вместе с тем Бешт продолжал являться к сыну вплоть до самой смерти последнего, направляя его по жизненному пути, а иногда и спасая его чудесным образом от смерти[308]. Говорят, что в последние годы жизни р. Цви-Гирш ушел в себя и беседовал только с отцом. Однажды во сне он спросил его: «Как следует служить Б-гу?». Бешт поднялся на высокую гору и ринулся с нее в пропасть. «Вот так!» — сказал он.

В другой раз Бааль-Шем-Тов явился сыну в образе горы, объятой пламенем и извергающей из себя мириады огненных языков. «И вот так тоже!» — добавил Бешт.