— Самые разные! Я всю ситуацию уже понял! Смотри, — вдруг начал Павел Федорович серьезно, — сейчас в младших классах есть четыре образовательных программы и по каждой из этих четырех программ выпускаются свои учебные пособия. При этом все эти программы совершенно новые и соответствующих учебников нет не только у родителей, но и в школах. Понимаешь, что это значит?! — еле сдерживал он уже свое ликование. — Родители вынуждены самостоятельно за свой счет приобретать учебники для своих детей. Учебники, которых нет ни у старшеклассников, ни в библиотеках! По моим оценкам это только первая волна пошла, а где-то через неделю начнется настоящий ажиотаж и книги с тетрадками будут разлетаться как горячие пирожки.

— А у наших поставщиков есть эти учебники?

— Да конечно есть! Для всех программ! Ой, Максимка-а, сейчас у нас с тобой такая торговля пойдет!.. А вообще я эту систему всю уже раскусил! Вот посмотри, что китайцы да армяне делают. Они же совсем не торгуют в течение года. В июле мастерят деревянный прилавок, находят место, закупают школьных принадлежностей (учебники, ручки, тетрадки, карандаши, прочее по мелочи) и за два месяца, за август и сентябрь, наторговывают себе на весь год. Представляешь, как все грамотно?! Но это нужны объемы, — тут же охладительно произнес Павел Федорович. — Они закупают сразу на десять миллионов и за эти месяцы все деньги полностью два раза успевают прокрутить. Вот тебе и получается чистыми пять миллионов! Представляешь?! И все с одной только точки. Но для этого обязательно хорошие объемы нужны… Эх, Максимка, было бы у нас сейчас миллионов пять, мы бы тут такую торговлю устроили!

Майский слушал Павла Федоровича абсолютно не скрывая своего скептического отношения к его словам и с огромным трудом сдерживая в себе раздражение. Его переполняло сильное желание выплеснуть недовольство наружу, чтобы прекратить эти никчемные и так нервировавшие его бесплодные грезы. Внутреннее состояние Майского открыто читалось в его кислом выражении лица и сощуренном, смотрящем исподлобья взгляде, но Павел Федорович в силу своего характера совсем не чувствовал собеседника, да к тому же был не в силах остановиться, не изложив до конца своих мыслей. Когда же он, наконец, закончил, Майский тут же попытался сменить направление разговора.

— Ты слышал про Табаров и Большой Уссурийский?

— Что это такое?

— Это два острова на Амуре. Я тут на днях в интернете прочитал, что их, оказывается, еще несколько лет назад отдали Китаю! — в сильнейшем негодовании произнес Майский.

Он говорил это с видом человека, озвучивающего что-то сенсационное и ожидавшего соответствующей реакции. Но вопреки его чаяниям Павел Федорович остался совершенно безразличным к этому известию.