С минуту еще Павел Федорович просто сидел, смотря на улицу сквозь окно, расположенное всего в полуметре от кровати. Солнце уже давно встало, успело подняться над крышами близлежащих домов и хорошо осветить двор. Во многих местах на дороге выделялись яркие темно-серые пятна мокрого асфальта, густая листва тополей, росших прямо напротив окна, сплошь была украшена крупными переливающимися каплями, а воздух, проникавший в комнату через открытую форточку, наполнял ее прохладой и свежестью. «Хорошо, видимо, пролил ночью, — подумал Павел Федорович. — А сейчас небо совсем чистое. Наверное, днем дождя больше не будет… Но зонтик все-равно надо с собой захватить», — заключил он про себя и с этими мыслями влез в тапочки, поднялся с кровати, надел трико и майку, взял зубную щетку, полотенце, мыло, бритву и направился в уборную.

— Здравствуй, Егорыч! — поприветствовал Павел Федорович щуплого старичка лет за шестьдесят, который как обычно пришел в уборную раньше него и уже вовсю умывался, заняв одну из раковин.

— Утро доброе! — радушно отозвался пожилой мужчина.

— Как коленка? Удачно все прошло?

— Да, Паша. Все сделали по лучшему разряду! Доктор сказал через две недели смогу на танцы ходить!

— Здорово! — искренне порадовался за старика Павел Федорович, устраиваясь у раковины по соседству.

Уборная комната представляла собой небольшое, отделанное плиткой, помещение с двумя закрашенными зеленой краской окнами. Она служила одновременно и туалетом и ванной: здесь были расположены три кабинки с унитазами, шесть умывальников и даже один душ. Эта уборная была в общем пользовании всех мужчин, проживающих на этаже, а еще одна, точно такая же, находилась через стенку по соседству и предназначалась для квартиранток женского пола.

Приходя по утрам в уборную, Павел Федорович редко встречал здесь еще кого-нибудь, помимо Егорыча, но спустя всего каких-нибудь десять минут, в помещении, как правило, было уже не протолкнуться. Вот и сейчас к тому времени, когда он закончил мыться, с особой основательностью произведя необходимые утренние процедуры, все шесть раковин вместе с душем были уже заняты, а сзади сразу за спинами у умывающихся скопилась приличная очередь. Подгоняемый раздраженными нетерпеливыми взглядами ожидающих, Павел Федорович поспешил собрать свои принадлежности и направился назад в комнату. Здесь он позавтракал, надел свою темно-синюю рубашку в белую полоску, черные брюки (при этом еще раз проверив и тщательно пересчитав лежавшие в них деньги), сложил в пакет книги, папку с какими-то бумагами, в него же положил молоток, плоскогубцы, сверток с пригоршней гвоздей, обулся и совсем позабыв про зонт, который еще полчаса назад решил непременно взять с собой, вышел из комнаты.