3. Кн. Е. Н. Трубецкой с этой неизбежностью не считается, так как в противном случае он оценивал бы иначе эти два общественные явления.

4. Кн. Е. Н. Трубецкой увидал бы, что постепеновщина как общественное явление отвратительна, так как за ней не стоит того абсолюта, который проповедует князь Трубецкой.

Итак, всё здесь сказанное о постепеновщине как общественном явлении ни в коем случае не может относиться лично к князю Трубецкому.

И в своей статье я вовсе не для приличия оговорился, что не касаюсь его личности. Я нисколько не постеснился бы нарушить какие угодно приличия, если бы этого требовала правдивость. Но дело в том, что неправильно понятый смысл моей статьи совершенно не соответствует отношению к кн. Е. Н. Трубецкому.

Покойный кн. С. Н. Трубецкой был тоже постепеновец и в то же время преданность свою абсолютным ценностям засвидетельствовал своею смертью. И я самым глубоким образом убеждён, что и за проповедью «постепеновщины» кн. Е. Н. Трубецкого стоит такая же вера в абсолютные ценности. Что лично он имеет нравственное право говорить об этой «постепеновщине».

Неправильное понимание моей статьи для меня тем больнее, что я считаю кн. Е. Н. Трубецкого одним из крупнейших современных религиозных мыслителей в России. Я совершенно не разделяю его политических взглядов, и в то же время он для меня безупречный общественный деятель.

Повторяю, что я считаю своим нравственным долгом сделать все эти разъяснения, так как чувствую, что неясностью своей статьи мог ввести в заблуждение читателей и вызвать к кн. Е. Н. Трубецкому отношение, которое совершенно не соответствовало моим желаниям.

Два слова в защиту «Блохи»

Два слова в защиту «Блохи»

В «Русской мысли» напечатана в высшей степени остроумная статья Д. С. Мережковского о Леониде Андрееве, под оригинальным заглавием «В обезьяньих лапах»⁶⁷⁶.

Покончив с Л. Андреевым, Д. С. Мережковский посвящает последнюю главу «опошленному» богоборчеству. «Нынче, можно сказать, всякая блоха, у которой подвернулась нога, мира не приемлет и Бога проклинает».

Это очень смешно сказано. Действительно, где уж там «блохе» мира не принимать, когда прежде всего её самоё-то мир не принимает. И потом, разве не смешно, что из-за какой-то подвернувшейся блошиной ноги можно Бога проклинать!

Да, конечно, всё это очень забавно. Так забавно, что над этим смеяться вошло в моду. Нынче и в «Весах», и в «Золотом руне», и в «литературных кружках» – всюду достаётся «маленьким сверхчеловечкам», бедным богоборчествующим «блохам». Всякая статья, написанная о «серьёзных богоборцах», крупных представителях фауны, – обязательно кончается более или менее остроумным щелчком по адресу блох.