При этом заявлении странное чувство овладело Нараяной Айером. Всё его тело затряслось, а когда он взглянул на Бхагавана, он увидел вокруг него великолепную сияющую ауру. Нараяна Айер испытал переживание 'видеть Бога, значит быть Богом', и его посетила мысль: "Если тот, кого все религии называют Богом, должен явиться передо мной во плоти и крови, то вот он!" Внутреннее переживание убеждало Нараяну Айера, что Бхагаван был самим Богом. Он говорил: "С этого момента я ничего не мог с собой поделать — я стал рабом Бхагавана." Он объяснял мне: "Ганешан, я отказывался уступать любому интеллектуальному убеждению о Боге. Следовательно, Бхагавану пришлось дать мне переживание, что он есть Бог." Я не отставал: "Как сказал Бхагаван, Нараяна Айер стал Богом, чтобы испытать Бога!" Он обнял меня и подтвердил: "Да, это верно! Чтобы познать Бога, человек должен стать Богом. Нет другого способа."

Думаю, что исключительно благодаря благословениям Бхагавана Нараяна Айер рассказывал мне о своих переживаниях. Возможно, Бхагаван хотел, чтобы всё это было опубликовано. Много раз Нараяна Айер приходил в офис ашрама, вытаскивал меня наружу и вёл к коровнику или к подножию горы. Там он рассказывал мне свои истории, в которых рефреном звучало: "Я не заслужил той подчёркнутой нежности от Бхагавана. Вероятно, я совершил что-то хорошее в прошлых жизнях; в этой жизни я не выполнял ни пуджу, ни садхану, чтобы заслужить такое особое внимание и любовь от него".

Однажды я попросил его пояснить, что он имел в виду и что он чувствовал, когда заявлял, что для него Бхагаван был Богом. Не то, чтобы я сомневался в переживании Нараяна Айера — просто я хотел услышать это из его собственных уст. Он сказал: "Бхагаван это сам Бог, и говоря это, я не имею в виду Бога любой религии, но универсальный принцип чистого сознания. Я не хотел бы сравнивать его с кем-то из прошлых персонажей, поскольку нет смысла сравнивать инкарнации этого единого принципа, который не имеет второго. Однако, для нашего понимания, если это необходимо, то сравнить его можно только с Буддой или Иисусом Христом". Он продолжал: "Когда я говорил с Бхагаваном или сидел в его присутствии, было такое чувство, что это сам Бог сидит и говорит. Нам несказанно повезло, что высшее сознание, облачившись в форму человеческого тела, милостиво снизошло на наш уровень понимания и объяснило нам истину атма видьи — мудрости Я. Такие мысли помогали мне понять Бхагавана и его учения более ясно."

Я сказал Нараяне Айеру, что когда я пришёл жить в ашрам навсегда, я не совсем понимал Веданту. В то время мне было двадцать четыре года, и хотя я был магистром философии и был знаком как с западной, так и с восточной философией, я не мог ухватить смысл Веданты — сути индуистской религии. Особую трудность вызывала её сложность и обширность. Некоторые обитатели ашрама говорили мне: "Выучи санскрит и изучай работы Ади Шанкара, тогда сможешь понять учения Бхагавана." Нараяна Айер спросил: "И что ты им отвечал?" Я ответил: "Нараяна Айер, я чувствовал, что выполнение садханы, любого вида садханы, было более важным, чем собирание знаний о различных религиях и философиях."