Нараяна Айер сказал: "Я был в точности в таком же состоянии, когда задавал вопросы Бхагавану. Послушай, как Бхагаван в один миг разрешил мою проблему. Однажды в холле какие-то очень учёные люди обсуждали части Вед, Упанишад и других религиозных текстов на санскрите. Бхагаван всё великолепно разъяснил, это действительно было зрелище, которое стоило помнить и чтить! Глядя на них, я думал, что этим учёным людям сильно повезло, ведь они могли делиться своей учёностью с Бхагаваном. У них был жаркий интерес к познанию и в то же время глубокое понимание предмета. Что я был в сравнении с ними? В знании писаний я был полным нулём, и я чувствовал себя несчастным. Эти мысли крутились у меня в голове. После того, как учёные ушли, Бхагаван повернулся ко мне и произнёс: 'Что?' и заглянул глубоко мне в глаза, словно читая мои мысли. Не давая мне возможности ответить, он продолжил: 'Это всего лишь шелуха. Книжное знание и умение наизусть повторять писания абсолютно бесполезны. Чтобы знать истину, нет нужды подвергаться муке изучения.' Затем он изрёк нечто невероятно красивое: 'Истина достигается не за счёт чтения. Быть тихим — вот истина. Быть молчаливым — вот Бог.' Затем, очень милостиво, Бхагаван снова повернулся ко мне. На этот раз его тон и поза совершенно изменились: 'Нараяна Айер, вы бреетесь?' Весьма удивлённый этим резким переходом на личный вопрос, я ответил утвердительно. Тогда Бхагаван продолжил: 'Вы используете для бритья зеркало, верно? Вы смотритесь в него и бреете лицо. Вы ведь не бреете отражение в зеркале? Точно также все писания предназначены лишь для того, чтобы показать вам путь к реализации. Для практики и достижения. Просто книжные знания и обсуждения можно сравнить с человеком, бреющим своё отражение в зеркале.' Для меня это послужило огромным облегчением. После того, как Бхагаван сказал эти слова, мой комплекс неполноценности покинул меня раз и навсегда. Ещё одним плюсом в этом заявлении Бхагавана было то, что с тех пор я стал способен быть молчаливым и тихим. Это почти стало моим достоянием." Слушая Нараяну Айера, я погрузился в состояние молчаливой тишины. Я тоже отбросил манию стяжания знаний и вместо этого начал идти внутрь. "Будь тихим — вот истина. Будь молчаливым — вот Бог."

Что касается Нараяны Айера, я не уставал задавать ему вопросы. Я хотел знать, получил ли он какую-нибудь упадешу (специальное учение) от Бхагавана; я также хотел знать, жил ли он согласно этим учениям. Нараяна Айер сказал: "Ганеша, Бхагаван дал мне эксклюзивную упадешу. Личные наставления Бхагавана всегда имели для меня абсолютную ценность; они становились моей второй натурой, так сказать." То, что он сказал потом, очень важно: "Я объявил Бхагавану, что ничего не знаю из Веданты. Я также не могу практиковать необходимые самоограничения, так как являюсь домохозяином. Я умолял Бхагавана помочь мне, показав путь к реальности либо саму реальность. Я также откровенно признался Бхагавану, что его метод Самоисследования слишком труден для меня. Бхагаван милостиво повернулся ко мне и сказал: 'Нараяна Айер, вы знаете Улладу Нарпаду? Она несёт в себе чистую истину. Она имеет дело с чистой истиной и объясняет чистую истину. Продолжайте читать её стих за стихом. Слова этих стихов со временем исчезнут, и чистая истина — сат или улладу — словно змея, сбросив кожу, одна воссияет, обнажая своё великолепие.' Вот моя садхана, Ганешан, и я постоянно это делаю. Я повторяю Улладу Нарпаду, в любую свободную минуту." Я слушал зачарованный.