— Не боишься заболеть? — все же не смог удержать в себе вопрос Леви.

— Так уж получилось, что я очень горячий, — отозвался Эрен, а затем, подумав, как это прозвучало со стороны, фыркнул, закусив губу.

Леви закатил глаза, но не мог не согласиться, что так и есть. Во всех смыслах.

Отстраненность парня испарилась, словно ее и не было. Аккерману даже интересно стало, о чем же таком говорили те двое, что после их беседы Йегер вернулся в мир и снова начал с ним взаимодействовать. Но свой интерес он оставил при себе, предпочитая игнорировать его.

Дальше путь их проходил молча. Не то чтобы вокруг не было звуков, они были, даже в избытке, но их словно окутал кокон из уютной тишины. Слова были попросту лишними, ненужными, неуместными. Просто ритмичный стук ботинок об асфальт, холодный морозный воздух, колющий легкие, тихое, едва слышное сопение рядом и иногда соприкасающиеся локти.

Здание студии показалось чересчур быстро. И если по внутренним ощущениям до парка они шли не меньше получаса, то дорога обратно заняла едва ли десять минут. Мимо проехал Шевроле, тихо гудя мотором. Вся остальная улица пустовала — люди предусмотрительно сидели по домам, предпочитая холодной погоде теплую квартиру и компанию телевизора. От этого присутствие здесь Эрена и Леви казалось чем-то инородным, неправильным.

Дойдя до нужной двери, Йегер остановился, оборачиваясь к мужчине.

— Спасибо вам за вечер.

Леви дернул уголком губ, кивая головой.

— Да, он был… хорошим, — «хороший» было не тем словом, которое хотелось сказать, но на ум больше ничего не приходило, поэтому пришлось довольствоваться малым.

— Да, замечательным, — согласился Эрен, улыбнувшись. Изумрудные глаза отливали золотом в мягком желтом свете фонарей, а живописный бардак на голове придавал странного обаяния. Леви пристальней вгляделся в смуглое лицо, пытаясь запомнить его выражение и в который раз подмечая красивый разрез глаз, аккуратный, немного вздернутый нос, четко очерченные пухлые губы, высокие скулы и точеную линию подбородка. Если бы музы и вправду существовали, то Эрен непременно был бы одной из них.

Но самым интересным была буря эмоций, что плескались в глубине зеленых омутов. Они завораживали, гипнотизировали, лишали возможности думать — хотелось просто провести вечность, глядя в них.

То, как Эрен наклонился ближе, отмечено было лишь краем уплывающего куда-то сознания и происходило словно в замедленной съемке. Так же, как и невесомое касание обветренных губ, накрывших его собственные. По враз оголившимся нервам будто пробежал электрический разряд, заставляя вздрогнуть от неожиданности.