Я поблагодарил его и, покинув комнату для прослушивания, собрал коробки.

— Что теперь? — озабоченно спросил ученый. — Вы сказали, что от этого зависит судьба империи.

— Так и есть. Но пока рано судить. Могу я просить вас не сообщать о моем визите венаторам?

Хансер сел за стол, снял пенсне, протер стекла чистым носовым платком.

— О чем, Лоринг? О том, как впустил вора в окно? Или о том, как помог ему совершить нечто незаконное? — он с печальным видом водрузил пенсне обратно на нос и посмотрел на меня сквозь линзы. — Мне кажется, человек, задумавший дурное, не придет среди ночи в Институт Звука просить о помощи. Я не хочу сказать, что уверен в вашем благородстве, но могу обещать, что не стану рассказывать об этом визите. Пока меня не спросят.

Это большее, что он мог сделать.

* * *

Какая долгая ночь. На башне часы показывали четверть пятого. До восхода есть еще часа два, а при затянутом небе рассветет не раньше восьми. Было пусто, и мои перемещения по городу остались никем незамеченными. Разве что смотритель фонарей мог увидеть, как я бегу, чтобы согреться, по направлению к улице Изабель Нортон. Я нажал на кнопку, возле которой было указано нужное мне имя, и послышался резкий неприятный звук. Спустя некоторое время включился свет на втором этаже, в окне мелькнул темный силуэт. Затем застучали шаги на лестнице, и дверь открылась.

Вудроу стоял передо мной в пижамных штанах и халате, накинутом на голое тело. Взгляд снова против моего желания цеплялся за его уродливые шрамы и перевязку на груди, но ловец не заметил этого. Он был обескуражен моим визитом, а потому взволнован и нетерпелив.

— Скорее входите, вы замерзли.

— Не стоит беспокоиться.

— Не переоценивайте собственное здоровье. Подумайте, что пневмония может лишить вас возможности отлично заработать.

Он запер дверь и стал торопливо подниматься по лестнице. Я шел за ним, повторяя в точности шаги, поскольку Вудроу наверняка знал, какие половицы скрипят, а какие надежно закреплены и молчаливы.

Оказавшись в его комнате, я рассказал о лаборатории. Повествование было недолгим. Вудроу задумчиво слушал меня, а затем так же глубокомысленно молчал. Я слушал, как свистит закипающий чайник, и немного разомлел в тепле. За окном подвывал ветер, а близость раннего утра делала тьму еще непрогляднее.

— Значит, их предупредили, — Вудроу разлил чай по чашкам и сел напротив меня. Я уже начал привыкать к его очкам и к тому, что приходится смотреть на собственное отражение вместо глаз собеседника. — Но кто?

— Вилсон подозревает кого-то из своих.