— Позвольте! — в архив, в котором и без того было тесно от собравшихся людей и разбросанных по полу вещей, втиснулся Финлисон. Он бросил беглый взгляд на тело Пилса, нахмурился, затем осмотрел присутствующих. Остановился на Вилсоне. — Вы понимаете, что за это кто-то должен нести ответ?

Инспектор тяжело вздохнул:

— Только что убили моего ученика, коллегу. Моего друга. Будьте любезны, Джордж, заткнитесь.

Финлисон открыл рот и снова его закрыл.

Венаторы негромко переговаривались между собой, смущаясь горестных слез Илайн. Только Вилсон, наконец, переборол себя и обнял ее.

Я все это время находился в скрученном состоянии в вентиляционной шахте и наблюдал за происходящим из-за решетки. У меня затекли руки и ноги, но любое движение могло привлечь внимание к моему убежищу. Когда венаторы спустились по лестнице и обнаружили своего товарища лежащим без чувств, они первым делом привели его в себя. Когда он объяснил, кто стрелял и в кого, меня бросились искать. Будь я наивней, попытался бы сбежать, и тогда меня поймали бы в два счета. Сейчас они были уверены, что я покинул здание. Осталось только дождаться, чтобы вынесли тело и закончили осмотр архива.

Еще через полтора часа я покинул укрытие, поднялся на второй этаж, пропахший гарью после моих проделок, и через окно в пустующем новом кабинете Финлисона выбрался наружу.

* * *

Снег падал крупными хлопьями. Изо рта вырывался пар. Небо над головой нависло тяжелой свинцовой плитой. Вот-вот рухнет и раздавит, а люди не знают, и живут каждый своей жизнью.

Склепы — так называли простолюдины столичное кладбище. Жителям Отстойника здесь ничего не светит. У мертвых все как у живых. Вроде, одно будущее — тлен, но дело в деталях, в обстановке, в антураже. Богачи гниют в дорогих дубовых гробах, обитых бархатом изнутри, их помещают в каменные саркофаги, прячут в фамильные склепы к прочим родственникам, оберегают их покой изваяниями из мрамора и гипса. Посмертные дома находятся в самом центре кладбища. За границей территории склепов расположены могилы поскромнее. Над ними уже не строят дворцов и башен, ограничиваются парой-тройкой крылатых фигур. Ну а ближе к забору позволено хоронить тех, кто сумел собрать за жизнь достаточную сумму, чтобы обеспечить себя могилой среди роскошных захоронений. Этим, лежащим на окраине, памятники не положены. Скромная табличка с именем, вот и всё. А за забором кладбища был пустырь. Именно здесь закапывали своих родственников бедняки. Приносили крошечные урны с пеплом и за гроши выкупали клочок земли.

Священник монотонно читал молитву над гробом. Стоящие вокруг люди опустили головы. Их черное одеяние передавало сердечную скорбь и траур, которого требовали традиции. Леди Коллинс то и дело прикладывала платок к глазам. Черная вуаль невесомой тенью накрыла ее лицо, спрятала от всего мира, оставила напоказ лишь плотно сжатые алые губы. Рядом с ней находился Вилсон. Его взгляд был устремлен вдаль. Он словно искал кого-то, чувствовал присутствие. Сыщик ошибся только в направлении. Мы с Вудроу стояли в другой стороне. Между двумя надгробиями, под пристальными взглядами мраморных ангелов, мы наблюдали за похоронной процессией. Стучали кирки и лопаты могильщиков: за ночь землю схватило морозом.