Но вот передо мной оказался дагеротип Стоуна. Помню его с нашей последней встречи. Глядя на тонкие черты благородного, но отталкивающего лица, трудно было вообразить, что он и Ртутная Крыса — один человек. Ничего общего не осталось. Как Вудроу хочет вернуть ему внешность? Я взял табличку и собирался уходить, когда послышались шаги. Дверь никто не открывал, значит, незнакомец находился в архиве, когда я вошел. Он был в темном помещении совершенно беззвучен, а это означало, что меня ждали. Становлюсь предсказуем, как это ни печально. Обернувшись, я всерьез удивился. Передо мной стоял Пилс. Выходит, Вилсон подослал его, чтобы самому не терять время в засаде. Разумно.

— А я все думал, когда вы, наконец, придете за ней, — произнес он, подавляя зевок. — Инспектор думал, что вы сегодня не решитесь, но я знал, точно знал. Вы ведь такой. Лучший вор трех городов, верно?

Я сделал шаг назад, уперся в стол. Не хотелось причинять Пилсу вред, но придется убрать его, чтобы уйти.

— Выпустите меня. Поверьте, так будет лучше для всех.

— Зачем? Что вы задумали, Лоринг? — нахмурился он. — Почему так отчаянно гоняетесь за Ртутной Крысой? Еще недавно вам было плевать на него.

— Есть причина.

— Вы не поделитесь со мной? А инспектору Вилсону вы говорили?

— Боюсь, что нет. Иногда закон препятствует правосудию. Это как раз такой случай. Если вы отпустите меня, клянусь, что в ближайшее время Ртутная Крыса перестанет бесчинствовать.

Пилс нахмурился. Он долго размышлял, глядя на меня. Знал ли он, сколько способов обойти его я придумывал в это время, сколько возможностей обездвижить его мысленно отработал?

— Вы клянетесь?

— Даю слово.

— Что ж… — он посторонился.

Все еще не веря в удачу, я сделал шаг к нему, затем второй, готовясь в любой момент отреагировать на неожиданный выпад. Пилс смотрел в другую сторону, и я направился к двери, гадая, легко ли будет покинуть здание. В этот самый миг я почувствовал движение воздуха и уклонился. Нож должен был войти мне в спину, но воткнулся в плечо. С криком боли я развернулся и ударил дагеротипом, который сжимал в руке. У Пилса оказалась рассечена бровь. Он снова махнул ножом, я увернулся, но стоило мне ринуться к нему, как в грудь уперлось дуло револьвера. Я ощущал его сквозь жилет и рубашку, чувствовал, как смерть дышит через стальную трубку, готовую выплюнуть мне в сердце свинец. Пилс тяжело хрипел, открыв рот, смотрел на меня исподлобья, из свежей раны бежала тонкая струйка крови, разветвлялась над веком. Он вытер ее пальцами, чтобы не попало в глаз.

— Отойди, Лоринг, — приказал сыщик. — К стене.