— Два месяца назад. Прошло шестьдесят дней.

Вспышка боли внезапно пронзила его голову. Он поставил стакан на стол и сжал виски, которые разрывались

здесь кто-то есть человек он враг не перешел чужой убрать где он найти срочно среди нас чужой обезвредить сейчас убить

от шума чужих мыслей, как переговорной рубке горячей линии бывшей жены.

Голоса были механическими, похожими на сообщения коротковолновых радиостанций или трескотню полицейских раций — без эмоций, они констатировали факт и требовали принятия мер. Ничего личного.

Андрей покосился. Если ничего не сделать, они, кем бы они ни были, обнаружат его. Судя по реакции отвлекшихся от завтрака людей, поиски уже начались. Та самая преподавательница вуза, черная бестия, кажется, Фельдман, которая высказывала претензии институту, начала озираться, близоруко сощурившись. Модный пенсионер с серьгой в ухе откашлялся и развернулся на стуле, протирая салфеткой руки — делал вид, что занят, но на самом деле оглядывал столовую. Каждый из них начал вести себя, словно последовала команда «Ищи, фас!».

Он посмотрел на Марию. Она хмурила брови, пытаясь справиться с какой-то внутренней задачей, выглядящей неразрешимо.

— Они улавливают себе подобных, потому что заражены одним и тем же вирусом. Шестьдесят дней нужно было, чтобы вирус полностью завладел организмом и получил контроль над мозгом. Жизненная задача вируса — распространение. Как только вирус получить полный контроль, основной задачей станет распространение. Сначала в город, потом в Москву и дальше по всей стране и миру. Если они почувствуют, что ты не под контролем, то избавятся от тебя. Ты должен скрывать свои мысли. Полная пустота в голове.

— Как это сделать? Где я возьму эту пустоту, если я постоянно о чем-то думаю.

Андрей протянул руку, взял стакан с чаем — это был тот самый чай, он узнал его запах и вкус, даже цвет — и тот совпадал. Сделал хороший глоток. Мысли — разумные, тревожные, тягучие, пульсирующие, — разом улеглись, словно кто-то посадил их на цепь и запер в чулане, а ключ положил в карман.