Трошин поежился, в обычный день за такой непорядок с освещением кто-нибудь точно лишился бы премии. Кто, завхоз Требухов? — думал он, тяжело ступая. Нет, причем тут завхоз. Скорее, кто-то из замов. Тот же Золотов вполне мог проконтролировать. Или Дюжин, правда он в отпуске и наказать его никак не получится. Вот же повезло Ивану Сергеевичу — не хотел ведь брать в ноябре, расстроился. Теперь увидит в новостях завтра, если, конечно, покажут, и подумает: справедливость существует. И по всей видимости, вернется Иван Сергеевич уже директором.

Они дошли до проходной, профессор потянул дверь на себя, сразу бросив взгляд в каморку за стеклом. Обычно там всегда горел яркий свет, за столом сидел дежурный и второй человек, его помощник, который осматривал проезжающие через ворота машины, проверял сумки, если рамка вдруг начинала звенеть. Сейчас внутри никого не было. Пожалуй, Трошин впервые за долгие годы работы в институте наблюдал подобную картину. Это уже не на выговор, а на увольнение тянет, причем по статье. На полу он заметил лыжную перчатку и брошенную склянку — точь в точь как в холодильнике Лукина.

Он поднял руку и попятился.

— Что такое? — спросил Андрей.

— Похоже, караульных тоже нет. Я… не знаю, где они. Никого вообще нет. Вы же видите, — он указал на темную линию фонарей с круглыми матовыми плафонами, тянущуюся вдоль центральной институтской аллеи, — ночью они горят всегда, включаются автоматически, так что не может быть такого, что кто-то вдруг забыл включить свет. Его кто-то выключил. И там внутри проходной — пузырек валяется, судя по всему от вакцины. Не дышите, если будете заходить. Хотя, по большому счету делать внутри нечего, разве что спрятаться от непогоды. Но теперь укрыться не получится.

Маша похлопала перчатками друг о друга.

— Холодно, — сказал она. — Долго мы тут не простоим.

— Машина уже должна быть, — сказал Андрей. Профессор посмотрел на него и скептически цокнул языком.

— Может быть, а может и не быть, — сказал он. — В любом случае, нам есть где переночевать. Утро вечера мудренее.

Они стояли с подветренной стороны и могли не кричать, чтобы услышать друг друга — с крыши проходной то и дело слетали снопы холодного снега, оседая на лицах и спортивных костюмах.

— Надо выйти, посмотреть, может быть он уже приехал, а мы стоим здесь, — сказал Андрей.

— Задержи дыхание, — предупредил профессор, снова открывая дверь.

Когда они втроем оказались внутри проходной, то сразу же возникло сонливое ощущение — то ли оттого что здесь было довольно тепло, то ли от распыленной вакцины.