— Насколько вообще можно быть в чем-то уверенным, когда имеешь дело с такими головорезами. — Уилл уселся рядом с ней. — Сегодня утром я разговаривал с офицером, который их арестовывал. Вероятно, судить этих ребят будут как взрослых. Один из них уже начал перекладывать все на другого. На него в полиции есть дело — арест за наркотики, нападение. Это его третье задержание. И он пытается выгородить себя, чтобы не сесть пожизненно.

— Ты уверен, что они не имеют отношения к нашему делу?

— Никто из них даже не был знаком с Алишей.

Энджи кивнула, давая понять, что слушает его. Она была слишком шокирована, чтобы говорить самой. Что бы Бэби Джи ни знал о Майкле Ормевуде, это уйдет вместе с ним в могилу.

— Хреново выглядишь, — сказал Уилл.

— Спасибо.

— Нет, я серьезно, — сказал он. — Что с тобой происходит?

— Просто был очень тяжелый день, — сказала она, вдруг почувствовав, как в голове все начинает выстраиваться. — Я должна ехать в больницу.

Он взял ее за руку.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Это не из-за меня. — Она соврала, потому что это было проще, чем иметь дело с его злостью, если бы он узнал, что сегодня утром она ездила в Пьемонт, чтобы нагнать страху на жену Ормевуда. — Я отвозила туда одну из наших девочек. Ничего страшного. Женские дела.

Уилл кивнул, и она поняла, что давить он не станет.

Боже, какая путаница в голове! У нее было что ему рассказать, но она не знала, с чего начать. Что она могла ему сообщить? Что в ночь после вечеринки Кена Майкл обошелся с ней грубо? Что Майкл относится к людям, с которыми потом нельзя передумать? Что, один раз начав с ним, уже нет возможности остановиться?

Энджи до сих пор помнила, как было больно на следующий день, помнила синяки на бедрах и ощущение, что внутри что-то порвано. Блин, она, конечно, была пьяна до беспамятства, но следы на теле достаточно красноречиво говорили сами за себя.

— Ты в порядке?

Уилл заправил прядь ее волос за ухо. Такой нежный жест — это было что-то новое. Он никогда раньше так не прикасался к ней. А может, она ему этого просто не позволяла.

— Там было очень тяжело, — сказала она, не уточняя, где это «там». — Я все время думала о маме.

Уилл погладил ее по волосам, и Энджи захотелось закрыть глаза и положить голову ему на плечо. Она пару раз брала его с собой, когда навещала мать. Для нее было бы легче ездить на ее могилу, чем видеть лежащую на больничной койке Деидре и думать, что, может быть, она безмолвно кричит, взывая о помощи. Почему Энджи так любила эту женщину, которую должна была бы ненавидеть больше всех на свете?