Он прижал силуэт к себе, приподнялся и с силой задвигался в ней, хмурясь. Горячее, мягкое тело грело, распаляло, заставляло желать все сильнее и большего. Катя протяжно вскрикнула, запрокинула голову, держалась будто на одном только позвоночнике от желания упасть прямо в эти сильные руки. Ноги дрожали, пока Лёха вдалбливался между них, наполняя её собой, и выскальзывал снова. Ей не хватало такой грубости, не агрессивной, а чтобы с упоением, кайфом.

Он уже забыл, зачем шёл сюда — может и правда просто за немой, тактильной поддержкой, а может подсознательно именно за этим. Сам не понимал, запутался.

Иногда замедлялся, давая и себе и ей передышку, проводил по позвоночнику и спине в целом, дышал в шею, изредка принимаясь либо покусывать, либо оставлял засосы. Пальцы на спине вызывали волны мурашек, напоминали о чём-то нежном и трепетном — и Катя сама рукой тянулась к своей груди, ласкала соски. Смотрела только на Лёху, на сильного жёсткого Лёху и не могла насмотреться, и перехватывало дыхание.

Будь это какая однокурсница, он бы обязательно спросил нравится ли ей, но с Катей не хотелось. Алексей и так понимал, что ответ будет положительный — реакция говорила за себя. Потому он подобрался, перевернул ее на спину. Член выскользнул, но быстро был вернут на место, толкнулся глубже, заставил её выгнуться, застонать, обхватить его за шею и выпалить, наконец, в горячем бреду:

— Ты мне нравишься! — высказалась девушка прямо в его губы, предупреждая поцелуй.

Войдя до упора, Алексей замер, опираясь на локоть одной руки и жадно, требовательно поцеловал девушку, сминая резко увеличившимся напором. А потом прервался, вытащил руку из под её спины и вслушивался с минуту в тяжёлое дыхание. Смысл сказанного дошёл до него только через несколько минут.

— Зря, — обронил парень, — Правда зря.

Не потому что она проститутка. Только по одной причине — вряд ли у него были силы на взаимность. Нежность к Кате была, желание не только расслабиться самому, но и подарить что-то в ответ — тоже было, а вот чувств, кроме этого, никаких.

Да и такого понятия для Алексей не существовало. Он раньше влюблялся, даже любил, но ничем хорошим это не заканчивалось. Нет, не закрылся и не ограничил себя в этом ни разу — просто сейчас ему казалось, что любой человек, который может быть дорог ему или даже тот, кому он сам приходится хотя бы другом неизменно либо канет в Лету, либо просто окажется покалечен.

Лёха не удержался — провёл костяшками пальцев по щеке девушки, вымучено улыбнулся. Даже не смотря на разгорячённую сексом голову он продолжал излучать спокойствие и собранность, постепенно возвращаясь к привычному состоянию.