А Доктор нет.

Это была даже не пустота, а скорее взрыв. Потому что если быть честной до конца — Алиса ожидала смертей. Понимала, кто подставляется под удар и в какой-то момент просто начала себя готовить к тому, что тот или иной друг уйдёт и не вернётся. А Доктор... Доктора в этом списке не было никогда. Он был единственным, кого Алиса туда не записала, когда даже себя внесла.

— Почему? — сквозь плотно сжатый зубы выдавила Каста. Хотела ещё спросить за что, сказать ещё что-то про "Так не должно быть", но не смогла, только. Любые слова застревали в глотке, царапали и мешали вдыхать воздух, ставший стеклянной пылью.

А Ворон дышал сейчас задыхающейся Алисой и помнил, как будто это было вчера: «Я тебя не забуду. До тех пор, пока сам не сдохну уж точно...» Как будто понял сейчас и это тоже: Доктор ведь предупреждал. Знал заранее и говорил, что будет так. Всё становилось на свои места, всё шло, как было предсказано, и от осознания этого, от осознания чужой правоты волосы вставали дыбом.

— Смерть — не конец, это этап, — прошептал Ворон то ли Алисе, то ли тёмному силуэту. — Он умер, а мы нет. Успокоилась? — Осторожно пригладил её волосы — тлеющие в темноте угольки. — Давай посмотрим, почему.

Алиса не успокоилась, но всё равно рассеяно кивнула.

Ворон и сам не понимал, кому и чем мог насолить Док настолько, чтобы убирать до того, как убрали его самого. Подозревал, что это как-то связано с Шишкиным, и не знал, что сделает с собой, если подозрения подтвердятся. Старался об этом не думать. С опасением выпустил Призрака из железной хватки, готовый перехватить снова, если потребуется, и с опаской приблизился к телу.

Доктор лежал на спине не естественно. Худое, бледное лицо раскрашено синяками — его явно хорошо побили, а человек после такого не может лежать... так. Одна рука откинута, задран рукав до локтя, но смысл этого Алиса разглядела уже только когда опустилась рядом с другом.

— Нацисты, — одним выдохом, почти без звука. Пусть пелена слёз заслоняла взор, пусть остальной мир будто поблек и даже тёплый свет фонарей не спасал от наползающей со всех сторон черноты неизбежности, но она увидела вырезанный на предплечье не правильный треугольник. В метре одиноко лежала часть трости, а совсем рядом — клинок запачканный кровью.

Дрожащими руками Алиса потянулась к телу, провела по, как ей показалось, чему-то блестящему и обнаружила испачканные в красном пальце.

Она перекрасится. Завтра или нет — вопрос времени, но перекрасится. Наверное, в чёрный — подстать трауру, в который обратилась её жизнь.