— Нет, нет! — торопливо выдавил пациент. Никта убрала руку.

— Тогда ничем помочь не могу. К сожалению.

— Вы же врач… клятва… вы…

— Клятва Гиппократа? Я ее не давала. Это не мой халат, — сказала она.

Ее посетило воспоминание, будто бы чья-то вкрадчивая речь внедрилась ей прямо в мозг: «Психолог — не врач. Вот психиатр — врач, а ты не врач». Выходит, она работает психологом.

— Вытащите меня отсюда, увезите, — не унимался пациент.

— Тогда мне придется отключить все эти штуки, — Никта обвела рукой «роутеры». — Возможно, вы умрете.

Если она — психолог, то почему ей не хочется сказать этой жертве катастрофы слова утешения, ободрить, пообещать, что помощь скоро придет, и бояться нечего?

Она развернулась и вышла из палаты. Пациент умолял незнакомку в белом халате вернуться, не оставлять его наедине с… чем? Он так и не смог сказать членораздельно.

Следующей ее находкой была раскрытая книжка на полу. Она подняла ее, отряхнула. «Quatrains de Nostradamus». Катрены, значит. Катрены… Что-то знакомое. Ах да, ее ведь почти так и зовут — Катрин. Почему же она решила, что ее зовут Никта?

К-А-Т-Р-И-Н. Н-И-К-Т-А. То же имя, только без «Р». Без лишней агрессии. Так даже лучше.

Катрин-Никта открыла книжку наугад и перевела: «Антихрист, верный слуга Тьмы, придет в начале тысячелетия как лжеспаситель». Это был современный комментарий к стиху, а не сам катрен, но читательница удовлетворилась и этим, не особо желая вдаваться в размышления по поводу того, каких «трех» должен убить этот Антихрист и о каких двадцати семи годах говорит Нострадамус выше по тексту. Он намекал на некоторый срок, Катрин же осмыслила их как возраст, и «все сошлось», если, конечно, ее противнику было именно столько лет. А зачем еще думать, если все и так отлично совпадает?

Очередное воспоминание пришло в ее временно амнезированную от пережитых страданий голову, когда она наткнулась на плакат с изображением материнской утробы в разрезе.

Где-то здесь должен быть ее ребенок, если он родился живым — кто знает, как мог повлиять на плод удар того мелкого п…

Но ребенок исчез, как исчезли и врачи, и пациенты больницы, кроме нее самой и того типа, опутанного проводами.

«Была пожарная тревога, и все сбежали на улицу», — подумала Катрин. — «Притянуто за уши, но больше вариантов нет… А, вот еще идея! Эвакуировали. Кто-то позвонил и сказал, что заложена бомба. Вот это все объясняет».

Ни одно из сообщений о бомбах на ее памяти, упоминания о которых она встречала в газетах или интернете, не оказалось истинным. Все они оборачивались либо неумными шутками, либо хитрыми планами школоты по срыву экзаменов.