Женя потупился.

— Я — Оля, — представилась шатенка скромно.

— Я…

— Добби, — подсказала Алиса. — Он тут живет постоянно, даже по выходным. Сторожит пыль! Или учится у мастеров живописи, как задницы рисовать.

Оля вспомнила неопрятные полотна из холла. Их так и не увезли, а, очистив от паутины, повесили обратно на стены.

— Вообще-то, я — Женя. Меня не могут забрать.

«Как знакомо», — подумала Оля. Сколько в этой фразе щемящей тоски, будто речь о щенках или разонравившихся куклах: «Меня не могут забрать».

Она посмотрела на брата, пьющего мелкими глотками чай в другом конце огромной столовой, перевела взор левее. В животе защекотало — она моментально подобралась и завозилась, приводя в порядок прическу.

Плечистый мальчик — тот, что ссорился с мужчиной на парковке вчера, — шагал к их столику. В аляповатой кофте-кенгуру, бренча браслетом и медальонами, он напоминал модного рэпера, сошедшего со страниц глянца.

— Привет, честной народ.

— Хэллоу. — Алиса отодвинула тарелку, чтобы мальчик смог поставить свой поднос.

Лес встряхнул гривой за окнами, вороний грай воспарил в хмурое небо.

— Сделал? — спросил мальчик Женю.

— Да. — «Художник» вынул из рюкзака стопку тетрадок. — Физика. И вот геометрия.

— Молоток. — За тетрадки Женя обогатился на тысячу рублей. Расплатившись, русоволосый мальчик окинул Олю заинтересованным взглядом. Словно только сейчас заметил.

— Свежие лица? Люблю такое.

— Кирилл, это Оля, Оля, это Кирилл. — Алиса заулыбалась хитрыми глазками, поддела вилкой корнишон.

— Будем знакомы…

У Кирилла были синие-пресиние радужки. Оля стушевалась — ее адаптивность дала сбой. Горло пересохло, она поднялась из-за стола.

— Я за чаем.