В комнате мальчиков. В ростовом зеркале, висящем слева от входа.
— Артем… — Имя сорвалось с сухих, как пустыня Сахара, губ.
— Мам?
В зеркале зыбко подрагивала темная неясная фигура. Волосы развевались — ветер дул в том странном задымленном мире. Артем встал на четвереньки. Заскрежетали пружины кровати.
— Я здесь… Приди за мной, сыночек… Забери меня…
Голос был полон тоски.
Женщина повернулась в профиль, подошла к дверям и отворила их. В прямоугольнике мерцал лунный свет. Настоящая дверь была заперта, но женщине хватило отражения, чтобы выйти из комнаты. Вспомнились иллюстрации: отыщи отличия. Отличие между реальностью и зазеркальем заключалось в положении дверного полотна.
Артем нашарил тапочки и, не раздумывая, пошел за мамой.
Дамир всхрапнул во сне.
«Может, я тоже сплю?»
Запутавшись, где грезы, а где явь, Артем шагал мимо узких окон. Облака сгинули, круглобокая луна озаряла двор и зеленоватую статую. Деревья были черны и опасны, они подступали ближе к интернату, сплетались корневищами и сучьями.
Половицы повизгивали под подошвами. Артем сбавил шаг, но скрип продолжал звучать впереди, точно кто-то невидимый вел мальчика к северному крылу.
Сквозняк шарил по коже под пижамой.
— Мам, это ты?
Мысль о гигантском пауке впилась в мозг коготками. Волосатый, восьмилапый, крупнее коровы, он заманивает жертву в ловушку, чтобы высосать жизненные соки…
Артем вошел в холл. Арлекин кривлялся на закопченном холсте. Две толстые бабы косили траву, смотрели при этом на Артема горящими голодными глазами, зеленая «кровь» стекала с кос.
Кр-р-р-р…
В нише, в зеркале, мелькнула тень. Длинная когтистая рука приглашающе загребла спертый воздух.
Артем облизал губы и пошел за мамой.