– Не понимаю, о чем вы, Елена Андреевна, – сказал Савельев.

В сумочке у неё была та часть из конверта, которую испугалась взять Лиана. Лена, не таясь, выложила деньги на стол, достала из конверта и потасовала в руках.

Взгляд Савельева зажегся. Нал всё же куда приятней, чем карточки. Живые деньги возбуждают, будят азарт. Савельев откинулся в кресле и хмыкнул, глядя на Лену.

Нет, не зря он сразу не пошёл за добавкой к Диме, как только понял весь замысел. С появлением Лены ставки значительно выросли. Появился другой покупатель. Тут не грех и аукцион устроить. Умный телёнок двух мамок сосет.

– Вы умная женщина, Елена Андреевна.

– Не сомневаюсь, вы тоже не глупы, – вернула комплимент Лена.

Ей хотелось размазать эту рожу об стол. Они играли не в карты, они, Ушаков и Савельев, играли жизнью людей. И одна из этих жизней уже окончена. А другая планомерно втаптывается в землю.

– Я должен подумать, – после паузы ответил Савельев. Паузам он научился у Дмитрия Алексеевича.

– Разумеется.

Лена собрала со стола обратно в конверт деньги. Там было пятьсот тысяч рублей. Савельев сглотнул, он уже почти привык считать их своими. Но Ушаков мог дать больше. Он подумает над встречным предложением Ушакову. Озвучит Лене, и… Какие перспективы открываются перед Савельевым, Боже мой!

Савельев подождал, пока Лена скроется, и поспешил к Ушакову. Чем ближе он подходил, тем больше его одолевали сомнения. Может, стоило взять у Лены деньги? И от Ушакова добавки хотелось, но и работу терять он не хотел. Это же секретарша, машина, служебное жильё, соцпакет, пенсия, в конце концов. Дальновидно ли он поступает? Взял бы деньги, а потом сказал, что ничего не знает. На охрану и в полицию она бы не побежала, а если бы побежала, он бы успел перепрятать деньги.

«Дамочка, какие деньги, о чём вы?»

Он и не заметил, как за размышлениями увлёкся и уже вошёл в приёмную. Тут бы ему развернуться и уйти, тем более секретарша Юлия убежала оформлять больничный и санаторно-курортную карту Елене Андреевне.

Как на грех, Ушаков сам вышел из кабинета.

– Ты ко мне? – спросил Дима.

Уходить было поздно.

– Да это не срочно, – попятился Савельев.

Но Дима прочёл на его лице нечто, что заставило его отодвинуть все дела. Успеется. У Савельева глазки бегали.

– Да заходи, заходи, – подтолкнул он Савельева в свой кабинет.